Я слышу плач совы, где горлицы садились,И кровь твоя взошла цветами на могиле,И уж оплакивать глаза устали, друг,Твое отсутствие, в котором ты от рукМоих внимательных и уст печальных скрылся.Вернись! Все ждет кругом, чтоб вновь ты возвратился,И будет радо так опять шагам твоим.Состарившимся ты вернешься и босым,Быть может, потому что так длинна дорогаОт Стикса мрачного до нашего порога,Где песнь поет фонтан, весь в брызгах ярких слез.Все в доме ждет тебя, о, милый! На подносСеребряный и на поднос дубовыйДве чаши для тебя поставлены. ГотовыОливки сочные, и фиги, и вино,Засовы у дверей промаслены давно,Чтоб для тебя они открылись, как для тени.И лампу я возьму, и вместе по ступенямС тобою рядом мы, рука в руке, взойдем.И в тихой комнате, куда волшебным сномОт дальних берегов ты возвращен обратно,Уста соединить так будет нам отрадно!О, странник медленный, чей сон непробудим,Я мертвым так тебя любила, что живымТы станешь, и тебя к прошедшему ревную.Часы остановлю и лампу потушу я.– Оставь звенеть часы и лампу лить истому.И знай: еще не раз вокруг пустого домаЦветами новыми проснется май в саду,Но больше, чтоб испить, к фонтану не пойду…С губами вместе смерть находят поцелуи.Оливки с фигами возьми - их не вкушу я.Увы! плоды для уст, в которых кровь горит,А я живу в стране, что за морем лежит,И телом пепел я под мраморной плитою.Я тень. И если бы неспешною стопоюРешился я прийти в наш потемневший дом,Где ты так ждешь меня в бессилии своем,Руками б ты обнять мой призрак не сумела.Ты плакала б о том, что прежде было телом,И разве лишь тогда б узрела мой приход,Когда бы верною душою у воротНебес меня ждала, и у загробной сениТвоя любовь была б моей достойна тени.