Полное собрание стихотворений

На чуждых берегах, где властвует тиран,

В плену мы слезы проливали

И, глядя на Евфраф, тебя воспоминали,

Родимый Иордан!

На лозах бледных ив, склонившихся к реке,

Качались томно наши лиры;

Увы, а мы от них, безмолвные и сиры,

Сидели вдалеке!

Рабы (вкруг нас ревел свирепой стражи глас),

В неволе пользы нет от стона;

Воспряньте духом вы и песнею Сиона

Пролейте радость в нас!

Ах! нам ли песни петь среди своих врагов,

Они с отчизной разлучили,

Где наша колыбель, где сладость жизни пили,

Где наших персть отцов!

Прилипни навсегда язык к устам моим,

Замри рука моя на лире;

Когда забуду я тебя, древнейший в мире,

Святый Иерусалим!

Напомни, господи, Эдомовым сынам ^[1]

Ужасный день, когда их злоба

Вопила: смерть им, смерть и пламень вместо гроба!

Рушь всё: престол и храм!

Но горе, горе злым: наш мститель в небесах,

Содрогнись, чадо Вавилона!

Он близок, он гремит, низвергайся со трона,

Пади пред ним во прах!

   1822

341. В АЛЬБОМ ШИМАНОВСКОЙ{*}

Таланты все в родстве; источник их один,

Для них повсюду мир; нет ни войны, ни грани, —

От Вислы до Невы чрез гордый Апеннин

Они взаимно шлют приязни братской дани.

   9 декабря 1822 Москва

342. НАДГРОБИЕ {*}

ОТ СУПРУГА СУПРУГЕ

И ангелы в плоти не дольше роз живут.

Увы! где прелести, любезность без искусства?

Где милый нрав и ум, возвышенные чувства,

Моя отрада, жизнь?.. всё тут!

   1824

343. НАДПИСЬ {*}

К ПОРТРЕТУ ЛИРИКА

Потомство! вот Петров,

Счастливейший поэт времен Екатерины:

Его герои — исполины;

И сам он по уму и духу был таков.

   1826

344. В. В. И<ЗМАЙЛОВУ>{*}

Чего ты требуешь, Измайлов, от меня?

Как! мне, лишенному поэзии огня,

В глубокой старости забытому Парнасом,

Пугать и вкус и слух своим нестройным гласом!

Увы! всему пора: и я был молод, пел;

С восторгом на венок Карамзина смотрел

И состязался с ним, как с другом, в песнопеньи...

Его уж нет! Теперь душа моя в томленья

Глядит на кипарис, глядит на небеса

И ждет в безмолвии свидания часа.

   <1827>

345. НА КОНЧИНУ ВЕНЕВИТИНОВА{*}

Природа вновь цветет, и роза негой дышит!

Где юный наш певец? Увы, под сей доской!

А старость дряхлая дрожащею рукой

Ему надгробье пишет!

   1827

346. ВАСИЛИЮ АНДРЕЕВИЧУ ЖУКОВСКОМУ {*}

ПО СЛУЧАЮ ПОЛУЧЕНИЯ ОТ НЕГО ДВУХ СТИХОТВОРЕНИЙ НА ВЗЯТИЕ ВАРШАВЫ

Была пора, питомец русской славы,

И я вослед Державину певал

Фелицы мощь, погром и стон Варшавы, —

Рекла и бысть — и Польши трон упал.

Пришла пора... увянул, стал безгласен

И лиру прах в углу моем покрыл;

Но прочь свое! мой вечер тих и ясен:

Победы звук меня одушевил.

Взыграй же, дух! Жуковский, дай мне руку!

Пускай с певцом воскликнет патриот:

Хвала и честь Екатерины внуку!

С ним русский лавр цвесть будет в род и род.

   1831

347. В АЛЬБОМ Г-ЖИ ИВАНЧИНОЙ-ПИСАРЕВОЙ{*}

Счастливый Писарев! Мне ль, старцу, близ могилы

В альбоме грации страницу занимать

Между младых певцов?.. Но грации так милы!

Любимец их так добр!.. Не смею отказать.

   1836

Басни

348. ЧЕРВОНЕЦ И ПОЛУШКА{*}

Не ведаю, какой судьбой

Червонец золотой

С Полушкою на мостовой

Столкнулся.

Металл сиятельный раздулся,

Суровый на свою соседку бросил взор

И так с ней начал разговор:

«Как ты отважилась со скаредною рожей

Казать себя моим очам?

Ты вещь презренная от князей и вельможей!

Ты, коей суждено валяться по сумам!

Ужель ты равной быть со мною возмечтала?»

— «Никак, — с покорностью Полушка отвечала, —

Я пред тобой мала, однако не тужу;

Я столько ж, как и ты, на свете сем служу.

Я рубищем покрыту нищу

И дряхлой старостью поверженну во прах

Даю, хоть грубую, ему потребну пищу

И прохлаждаю жар в запекшихся устах;

Лишенна помощи младенца я питаю

И жребий страждущих в темнице облегчаю,

Причиною ж убийств, коварств, измен и зла

Вовек я не была.

Я более горжусь служить всегда убогим,

Вдовицам, сиротам и воинам безногим,

Чем быть погребену во мраке сундуков

И умножать собой казну ростовщиков,

Заводчиков, скупяг и знатных шалунов,

А ты»... Прохожий, их вдали еще увидя,

Тотчас к ним подлетел;

Приметя же их спор и споров ненавидя,

Он положил ему предел,

А попросту он их развел,

Отдав одну вдове, идущей с сиротою,

Другого подаря торгующей красою.

   <1789>

349. ИСТУКАН ДРУЖБЫ{*}

«Сколь счастлив тот, кто Дружбу знает!

Ах, можно ль с ней сравнить Любовь!

Та, я слыхала, нас терзает,

Тревожит сердце, дух и кровь;

А ты, о Дружба, утешаешь

И, как румяная заря,

Сердца в нас греешь, не сжигаешь,

Счастливыми навек творя».

Вчера так Лиза рассуждала

(Ей отроду пятнадцать лет),

Она сама еще не знала,

Что есть ли сердце в ней иль нет.

Пленясь прекрасною мечтою,

Желает всякий час иметь

Подобье Дружбы пред собою,

Чтоб больше к ней благоговеть.

«Сколь буду, говорит, я рада,

Имея образ, Дружба, твой!

В уединенном месте сада

Поставлен храмик будет мной,

А в храмике твой зрак священной;

Я — жрицей бы его была».

По сем с душою восхищенной

Невинность к резчику пошла.

Резчик ее представил взору

Богини точный истукан

Без прелестей и без убору,