Полное собрание стихотворений и поэм. Том II

Тихо болтались в стареньком доме
три занавески
бабушка вышла в глупом забвенье
с богом меняясь

Там у ней, где полянка с мышами

жёлтые внуки
В честном труде собирали пшеницу,
радуясь солнцу

Бабушки жёсткой руки скрипели

трава вырастала
Внуки сидели в столовой, затихнув
отец возвратился

каша болталась в белых тарелках

пела, сияла
и от варенья круги разрастались
щёки краснели

мух толстозадых густое гуденье

и длинные списки
что ещё нужно сделать до вечера
летней прохлады

Лампа зажжённая

вся раскачалась над полом
Бабушка ходит с слепым фонарём, собирая
красных детей, что запрятались в лунном парке
белые скинув матроски, чтоб не было видно

«Старый набор синих графинов…»

Старый набор синих графинов
Всё, что случилось оставить умершему в марте
Служащий поздних глухих подвалов управы
Где управляли делами каких-то заводов
В тёмной квартире единый наследник — пыли
серые пыли, гуляющие беспечно
Где захотят, там и лягут, куда угодно
Окна задёрнуты тёмной тяжёлой тканью
Синих графинов набор глядит из буфета
Летний костюм габардина висит на дверце
А у него была тонкая синяя шея
Смертному праздник бывал в магазинах с едою
Там он глядел, восторгаясь на снеди, напитки
О эти сладкие старые пытки!

«Огромное хорошее лицо…»

Огромное хорошее лицо
и тонкая ненужная нога
Позор зелёных листьев до утра
страдает и желтеет надо мной

Скорей бы я покинул этот парк,

где мальчик молча писает в фонтан,
Всегда его две пары жирных ног
и выпяченный бронзовый живот

По вольной воле зверев и листов

По лавочкам, бегущим вдоль садов
коричневая наступает муть
огромная от бога есть слеза

Заброшенная женщина идёт

шагами, сердцем мнёт свои перчатки
В пальто её большой живот
весь обнимают трепетные складки

Я робко вызываюсь отвести

её домой, держа её под руку
в канал, в канал летит листва
и ветки, что размерами поменьше

«Большими ручками в черниле…»

Большими ручками в черниле,
сжимая папу на заре,
две светлых дочки проводили
в поход кромешный в сентябре

По разным боковым вокзалам

метается их папа счас,
они в пижамах дальше спят
а воздух комнаты, как яд

«На белом свету полуголая мушка дрожит…»

На белом свету полуголая мушка дрожит
какой удивительный день благородный
по крайней по мере оттенков протяжный лимон
от солнца нам падает прямо на прежний балкон

Цветущая ветвь винограда — не надо

так сонно свисать со стены
сегодня мы вечером выйдем сорвём и желудку подарим
твою красоту с облаков

Поделишь ты стол с ветчиной дорогою подругой

с вином измышлений и ядом от страха,
что женщина — зверь в полуголой накидке
плодами кидаясь, в твой сад от меня убежит