Читаем Полное собрание стихотворений в одном томе полностью

"Внемли, о Гелиос, серебряным луком звенящий,Внемли, боже кларосской, молению старца, погибнетНыне, ежели ты не предыдишь слепому вожатым".Рек и сел на камне слепец утомленный. – Но следомТри пастуха за ним, дети страны той пустынной,Скоро сбежались на лай собак, их стада стерегущих.Ярость уняв их, они защитили бессилие старца;Издали внемля ему, приближались и думали: "Кто жеСей белоглавый старик, одинокой, слепой – уж не бог ли?Горд и высок: висит на поясе бедном простаяЛира, и голос его возмущает волны и небо."Вот шаги он услышал, ухо клонит, смутясь, ужРуки простер для моленья странник несчастный. "Не бойся,Ежели только не скрыт в земном и дряхлеющем телеБог, покровитель Греции – столь величавая прелестьСтарость твою украшает, – вещали они незнакомцу; —Если ж ты смертный – то знай, что волны тебя [принесли]К людям [дружелюбным]".

<М. Е. Эйхфельдт.>

Ни блеск ума, ни стройность платьяНе могут вас обворожить;Одни двоюродные братьяУзнали тайну вас пленить!Лишили вы меня покоя,Но вы не любите меня.Одна моя надежда – Зоя:Женюсь, и буду вам родня.

Царское село

Хранитель милых чувств и прошлых наслаждений,О ты, певцу дубрав давно знакомый Гений,Воспоминание, рисуй передо мнойВолшебные места, где я живу душой,Леса, где [я] любил, где [чувство] развивалось,Где с первой юностью младенчество сливалосьИ где, взлелеянный природой и мечтой,Я знал поэзию, веселость и покой…Другой пускай поет [героев] и войну,Я скромно возлюбил живую тишинуИ, чуждый призраку блистательныя славы,[Вам], Царского Села прекрасные дубравы,Отныне посвятил безвестной Музы другИ песни мирные и сладостный досуг.Веди, веди меня под липовые сени,Всегда любезные моей свободной лени,На берег озера, на тихий скат холмов!..Да вновь увижу я ковры густых луговИ дряхлый пук дерев, и светлую долину,И злачных берегов знакомую картину,И в тихом [озере], средь блещущих зыбей,Станицу гордую спокойных лебедей.

* * *

Сегодня я по утру домаИ жду тебя, любезный мой.Приди ко мне на рюмку рома,Приди – тряхнем мы стариной.Наш друг Тардиф, любимец Кома,Поварни полный генерал,Достойный дружбы и похвалХанжи, поэта, балагура, —Тардиф, который КоленкураИ откормил, и обокрал, —Тардиф, полицией гонимыйЗа неуплатные долги, —Тардиф, умом неистощимыйНа entre-mets, [18]на пироги —

Жалоба

Ваш дед портной, ваш дядя повар,А вы, вы модный господин —Таков об вас народный говор,И дива нет – не вы один.Потомку предков благородных —Увы, никто в моей роднеНе шьет мне даром фраков модныхИ не варит обеда мне.

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное