Былому конец! Электронный век!Век плазмы и атомных вездеходов!Давно, нефтяных устрашась разводов,Русалки уплыли из шумных рек.Зачем теперь мифы и чудеса?!Кругом телевизоры, пылесосы,И вот домовые, лишившись спроса,По слухам, ушли из домов в леса.А город строился, обновлялся:Все печи – долой и старье – долой!И вот наконец у трубы осталсяПоследний в городе домовой.Средь старых ящиков и картонок,Кудлатый, с бородкою на плече,Сидел он, кроха, на кирпичеИ плакал тихонечко, как котенок.Потом прощально провел черту,Медленно встал и полез на крышу.Уселся верхом на коньке, повыше,И с грустью уставился в темноту.Вздохнул обиженно и сердитоИ тут увидел мое окно,Которое было освещено,А форточка настежь была открыта.Пускай всего ему не суметь,Но в кое-каких он силен науках.И в форточку комнатную влететьЕму это – плевая, в общем, штука!И вот, умостясь на моем столе,Спросил он, сквозь космы тараща глазки:– Ты веришь, поэт, в чудеса и сказки?– Еще бы! На то я и на земле!– Ну то-то, спасибо хоть есть поэты.А то ведь и слова не услыхать.Грохочут моторы, ревут ракеты,Того и гляди, что от техники этойИ сам, как машина, начнешь рычать!Не жизнь, а бездомная ерунда:Ни поволшебничать, ни приютиться,С горя даже нельзя удавиться,Мы же бессмертные. Вот беда!– Простите, – сказал я, – чем так вот маяться,Нельзя ли на отдых? Ведь вы уже дед!– Э, милый! Кто с этим сейчас считается?!У нас на пенсию полагаетсяНе раньше чем после трех тысяч лет.Где вечно сидел домовой? В тепле.А тут вот изволь наниматься лешим,Чтоб выть, словно филин, в пустом дуплеДа ведьм непотребностью всякой тешить.То мокни всю ночь на сучке в грозу,То прыгай в мороз под еловой шапкой. –И, крякнув, он бурой мохнатой лапкойСурово смахнул со щеки слезу.– Ведь я бы сгодился еще… Гляди.А жить хоть за шкафом могу, хоть в валенке. –И был он такой огорченно-маленький,Что просто душа занялась в груди.– Да, да! – закричал я. – Я вас прошу!И будьте хранителем ярких красок.Да я же без вас ни волшебных сказок,Ни песен душевных не напишу?Он важно сказал, просияв: – Идет! –Затем, бородою взмахнув, как шарфом,Взлетел и исчез, растворясь за шкафом,И все! И теперь у меня живет!1971 г.