Улыбка, открытые плечи.Сказочные ресницы.Шумный эстрадный вечер,На сцене поет певица.Голос, раздвин у в стены,Рушится лавой снежной.И хоть он ничуть не нежный,Но мощный зато отменно.И вдруг нелепая штука(Ну, надо же так случиться!):Рот открывает певица –И… никакого звука!В каком-то смешном молчанье –Движения губ и рук.Словно на телеэкране,Если выключить звук.Зал охнул и рассмеялся.– В чем дело? – А весь «пассаж»Техникой объяснялся:Взял микрофон и сломался,Сломался, да и шабаш!А у певицы этой(В том-то и весь секрет!)Есть все: и страсть, и браслеты,И платье броского цвета,Вот голоса только нет…Забавно? Да нет, не очень!Что ж будет в конце концов?И сколько же, между прочим,Сейчас вот таких певцов!Давно ль были главным не волосы,Не жест и не цвет лица.Певец начинался с голоса.Нет голоса – нет певца!И вдруг откуда-то выплылиНа сцену с недавних порКакие-то сиплые, хриплые,Ну, словно как на подбор!Выходят непринужденноИ, безголосье скрывая,Пищат, почти припадаяК спасительным микрофонам.Знаю: есть исключения,Но я сегодня отставил их.Речь мы ведем о правилах,И я говорю о пении.Неужто поздно иль раноГолоса трель соловьинуюЗаменит стальная мембрана,Вопящая по-ослиному?!Пусть в конвульсивном воеХрипят безголосо где-то.А нам для чего такое?У нас-то откуда это?!И разве же это дело –Жужжать в микрофон шмелями?Неужто же оскуделаЗемля моя соловьями?Такими, что разом кинутВ тоску тебя и в веселье,Душу из тела вынутИ в сердце дохнут метелью!Да чтоб жило горение,Дающее чудеса,К чертям безголосое пение,Да здравствуют голоса!1970