Полное собрание творений. Том 2.

Союз страха Божия с Божественною любовию превосходно изображен Духоносными Отцами Исааком Сирским и Симеоном Новым Богословом. Благолепными словами их украшаем наше убогое Слово. «Покаяние, — говорит святой Исаак, — дано человекам благодатию на благодать. Покаяние есть второе возрождение нас от Бога. Мы ожидаем, что при посредстве покаяния нам будет даровано то, залог чего прияли верою. Покаяние есть дверь милости, отверстая усиленно ищущим его. Этою дверию входим в Божию милость; кроме этого входа — не обретем милости: еси бо, по слову Божественного Писания, согрешиша, оправдаеми туне благодатию Его [133]. Покаяние есть вторая благодать и рождается в сердце от веры и страха. Страх есть отеческий жезл, управляющий нами, доколе не достигнем духовного рая благ; когда достигнем туда, он оставляет нас и возвращается. — Рай есть любовь Божия, в которой — наслаждение всех блаженств, где блаженный Павел напитался пищею превышеестественною. Вкусив там от древа жизни, он воззвал: Ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящым Его [134]. Вкушение от этого древа возбранено было Адаму по кову [коварству. — Ред.], устроенному диаволом. Древо жизни есть любовь Божия, от которой отпал Адам, и уже не встречала его радость, но работал он и трудился на земле терний. Лишившиеся любви Божией, если и правильно шествуют, но едят хлеб пота в делах своих, который повелено есть первозданному по отпадении его. Доколе не обретем любви, дотоле делание наше — на земле терний; сеем и жнем посреди терний. Хотя {стр. 66} бы сеятва наша была сеятвой правды, однако ежечасно бываем уязвляемы тернием, и, сколько бы ни трудились для правды, живем в поте лица нашего. Когда же обретем любовь, тогда питаемся небесным хлебом, укрепляемся без дел и труда. Христос есть хлеб, сшедый с небесе, и даяй живот миру [135]. Это — пища Ангелов. — Обретший любовь, Христа вкушает на каждый день и час. Кто снесть от хлеба сего, говорит Он, егоже Аз дам, жив будет во веки [136]. Блажен ядущий хлеб любви, который есть Иисус. А что имеющий пищею любовь имеет пищею Христа над всеми Бога, о том свидетельствует Иоанн, который говорит: Бог Любы есть [137]. Затем, живущий в любви наслаждается жизнию, источающеюся из Бога, и, находясь в сем мире, уже здесь дышит воздухом воскресения. Этим воздухом наслаждаются праведные по воскресении. Любовь есть то Царство, таинственное вкушение которого Господь обещал Апостолам. Сказанное: да ясте и пиете на трапезе Моей во Царствии Моем [138], — что означает, как не любовь? Достаточно этой любви, чтоб напитать человека вместо пищи и пития. Она — вино, веселящее сердце человека [139]. Блажен пивший это вино. Пили его невоздержные — и сделались благоговейными; пили грешные — и забыли пути преткновений своих; пили пьяницы — и сделались постниками; пили богатые — и пожелали нищеты; пили убогие — и обогатились надеждою; пили недужные — и сделались сильными; пили невежды — и упремудрились. — Как невозможно переплыть великое море без корабля, так никто не может достигнуть любви без страха. Смрадное море, находящееся между нами и мысленным раем, можем переплыть в корабле покаяния, имеющем гребцами — страх. Если эти гребцы — страх — не управляют кораблем покаяния, на котором переплываем море мира к Богу, то утопаем в смрадном море. Покаяние — корабль; страх — кормчий его; любовь — Божественная пристань. Страх вводит нас в корабль покаяния и перевозит через житейское смердящее море, направляя к Божественной пристани, к любви, к которой стремятся еси труждающиися и обремененнии [140] покаянием. Если мы достигли любви, то достигли {стр. 67} Бога; путь наш совершился: мы пристали к острову того мира, где Отец и Сын и Святый Дух».