Полное собрание творений. Том 8

4-го Июня оставил я Петербург и потому уже не застал Вас в Москве — поспешил на Бабайки, где Алеша уже ждал меня наготове к выезду в Вологду, куда мы съехали вместе. Представив его там Губернатору, я оставил его в доме двоюродных сестер его Боборыкиных, с которыми он очень сошелся, дал ему 5% бумаг выкупными свидетельствами и банковыми билетами 20 тыс. (на 1 тыс. р<ублей> годового дохода) с процентами с 1-го Февраля 1864 года и 1 тыс. рублей чистыми деньгами на обзаведение. Он намерен, отгулявшись лето в деревне, осенью определиться на службу в штат управления Начальника Губернии. За этим действием Алексея, разумным как мне кажется во всех отношениях, мне осталась та именно доля, которой я давно желал — тихая внимательная жизнь в сообществе с братом и другом — благодетелем моим.

Шлю искреннейший, живой по чувству привет всем членам семейства Вашего, верю, что привет этот, относящийся и к Вам и к ним, будет услышан так, как посылается Вашим Брянчаниновым.

8 Июля 1864 г.

Н<иколо->Б<абаевский> Монастырь

№ 92

Брат Преосвященный Игнатий все болен, он присоединяется к моему поздравлению.

Алеша назначен чиновником особых поручений при Вологодском Губернаторе, ростом догнал меня.

4 июля 1865 г.

Н<иколо> Б<абаевский> Монастырь

{стр. 490}

№ 93

Живя со стариком — старцем — братом, в его обществе нахожу возможное утешение, а в образе жизни возможно удовлетворительнейшее — по мне — положение. Почти что никогда скука не заглядывает в мой маленький тихий приют; редкие ее проявления тотчас прогоняются занятием, которого довольно, и потому разнообразием восстанавливается тотчас утрачиваемое единообразием продолжительным — довольство.

29 ноября 1865 г.

Ярославль, Н<иколо->Б<абаевский> Монастырь

№ 94

Милостивейший Государь Николай Николаевич!

Чувство искреннего, как бы сыновнего почитания приводит меня к Вам с приветом поздравления Вас с наступающим днем рождения Вашего и благожеланиями моими Вам всего лучшего, возможного человекам в земной жизни их.

Строки эти пишу Вам из Москвы, где я остановился на несколько дней, следуя обратно из Петербурга на Бабайки. В Петербурге был, чтоб последить за ходом дела монастырского в Синоде, а здесь остановился, чтоб последить за выздоровлением племянницы моей, выходящей, благодаря Бога из возвратной, тифозного свойства горячки, благополучно миновавшей. Больная около 2-х месяцев не выходила из постели.

Радуюсь за себя, что возвращаюсь домой, ибо в Петербурге все время болел, вероятно, вследствие тамошних жаров, пропитанных злым, острым холодом.

Прося Вас напомнить обо мне всем Вашим, прошу Вас от времени до времени при Ваших воспоминаниях о людях, которых судьба ставила вблизи Вас и в зависимости непосредственной от Вас, не забывать и Вашего по имени и по чувству всегда Вашего Брянчанинова.

4 июля 1866 года

Москва

{стр. 491}

Письма игумении Усть-Медведицкого Преображенского монастыря Арсении (Себряковой) к Петру Александровичу Брянчанинову [ 368 ]

№ 1 (1)

Я вообще не люблю стеснять себя перепиской мирской, но люблю иногда передавать свои мысли и чувства тем, кто может их понимать и сочувствовать им и, если нельзя устно, то хоть письменно. Ваше письмо меня утешило. — Вы помните меня, а для меня это дорого. Но ради Бога, прошу Вас не превозносите меня так, это несправедливо, и я извиняю ваши слова только тем, что вашему духовно-осиротевшему чувству хотелось бы так видеть… и вам показалось, что вы видите знакомые черты того дорогого, высокого, святого образа, созерцание которого освещает вашу душу. Будем же вместе созерцать его, в его великих и дивных творениях, а для себя желала бы хоть некоторого познания своих немощей и греховности, о чем прошу вас помолиться Господу, Подателю благ.

7 октября 1870 г.

№ 2 (2)

Вполне верю, что воля Божия открывается в обстоятельствах, окружающих нас, и вижу, что настоящие обстоятельства таковы, что нужно убегать в горы, но при всем этом вижу, что для меня указание неполно, — в обстоятельствах, меня окружающих… Для меня вожделенна жизнь, вполне отрешенная от всего земного, и потому-то моя душа стремится к ней иногда довольно порывисто, и я боюсь увлечься порывом чувства, чтоб не взять прежде времени того, что может хорошо только во время свое.