Полное собрание заблуждений

— Это вы у меня спрашиваете? — зло проговорил Грибанов. — Это я у вас хочу спросить: как это понимать? Вы от меня потребовали все держать в тайне! Вы поставили условие, и я его принял! А теперь получается, что нашу с вами тайну знает весь город да еще и вся область! Вы соображаете, что произошло?! Или вы думаете, что я два миллиона долларов хожу и собираю по знакомым? Это ведь вам нужны деньги, или я что-то путаю?! Деньги — это не только моя проблема, но и ваша! Я совершенно не намерен орать во всё горло, что такую сумму собираюсь выбросить псу под хвост! Или вам надо, чтобы меня обложили полиция, налоговая и прочие отнюдь не милые структуры?!

Он говорил жестко, напористо, не давая гнусавому вставить слово, а самое главное — бросить трубку. Он потом выслушает ответные претензии, и будет изображать раздражение, и упираться, и выкручиваться, и всё делать для того, чтобы потянуть время. Его люди уже засекли номер и теперь должны помчаться к таксофону. А вдруг это не у черта на куличках и удастся успеть?

Вадим видел, как на висках Грибанова проступили капельки пота, и чувствовал, как покрылся липкой влагой мобильник, который сам он сжимал в ладони. "Ну же, ребята, давайте!" — мысленно просил он своих подчиненных, больше всего на свете желая, чтобы мобильник наконец завибрировал от обнадеживающего сигнала Попова.

— Ты чё наезжаешь?! — Похоже, гнусавый разъярился, на мгновение в его голосе даже прорезались вполне нормальные нотки. — Это я, что ли, слил информацию? У меня крыша съехала, что ли?

— А у меня она съехала?! — гаркнул Грибанов. — У меня дочь, которую я должен у тебя, гада, выкупить! Причем по-тихому, иначе я проблем не оберусь! И я теперь ещё должен тратить время, чтобы во всём этом разбираться! И ты мне еще вопросы задаешь?!

— Да пошел ты! — бросил гнусавый, явно намереваясь одновременно швырнуть трубку, но Грибанов буквально вцепился в ускользающую связь:

— Подожди! Мы здесь с тобой по одну сторону! Я сейчас дозвонился до телевидения, у меня на проводе журналист.

— Что?! — ухнуло в трубке.

— Да не слышит он наш с тобой разговор, я же не идиот, я микрофон отключил. А вот ты послушай: нам надо с тобой совместно ему мозги прочистить. Я сейчас журналисту скажу, что с Кариной всё в порядке, а ты придумывай, как подтвердить мою информацию. Карина должна подтвердить, ты понял?! Не отключайся! Я договорю с парнем и сообщу, по какому телефону с ним связаться.

— Не отключайся?! — вдруг опомнился гнусавый. — Я сам тебе перезвоню.

И отключился.

— Он будет искать другой таксофон, — сказал Вадим. — Но всё равно далеко не оторвётся. Может, нам повезет, и ребята успеют.

Грибанов глубоко вздохнул, с шумом выдохнул, включил микрофон и заговорил, обращаясь уже к Лоскутову:

— Мою дочь никто не похищал. Её нет в городе, но я прекрасно знаю, где она, и это наше семейное дело. Вы поняли?

— Значит, я смогу с ней переговорить? — мгновенно нашёлся журналист.

— Сможете. Оставьте номер своего мобильного телефона.

— Всегда пожалуйста.

— И как только моя дочь свяжется с вами, вы немедленно перезвоните мне.

Грибанов вопросительно уставился на Вадима, тот всё понял: давать журналисту номера своего и Борисевича мобильника не хотелось, домашних телефонов — тем более.

— Дайте телефон Лидии Сергеевны, — подсказал Вадим.

— Мой?! — отчего-то удивилась Грибанова.

— А что — нельзя? — в свою очередь удивился Борисевич.

Подумаешь, какие тайны! В конце концов, если журналист проявит наглость и начнёт трезвонить по своим надобностям, можно сменить сим-карту, и никаких проблем. Вот у самого Вадима и у Грибанова проблемы возникнут. У них куда больше "нужных" людей, кого потом замаешься оповещать о новом номере.

— Да можно, конечно… Я сейчас схожу за телефоном, он в моей комнате…

— Потом сходишь, — нетерпеливо проговорил Грибанов. — Диктуй номер!

— Здесь твой телефон, Лидочка! — Екатерина Иннокентьевна потянула за карман кофты невестки.

— Ой! Правда?! — Лидия Сергеевна сунула руку в карман, извлекла мобильник. — Нет… — протянула разочарованно, — это другой… Я его купила дней десять назад, когда свой случайно оставила у косметолога. Потом вернула, а об этом даже забыла. Сунула, вероятно, в карман кофты, а кофту не надевала, он вообще отключён…

— Отлично! — Грибанов выхватил из рук жены трубку, включил, набрал "свой номер", принялся диктовать. — Записали? — спросил он у журналиста. — Жду от вас звонка. Сразу, как только переговорите с моей дочерью. А потом немедленно дадите опровержение. В следующих же новостях! Вам ясно?

— Сначала я пообщаюсь с вашей дочерью, — уклончиво заметил Лоскутов и нажал отбой.

— Сволочь! — процедил Грибанов. — Я всё равно вытрясу из него, кто натрепал про Карину!