Полное собрание заблуждений

— Да, вступился! — вскрикнул, а точнее, взвизгнул Анциферов. — Об этом уже сплетничают… говорят чёрт знает что! И меня постоянно приплетают! Это портит мою репутацию! А у меня серьезные клиенты! Я хотел помирить Веньку с сестрой! Мы ведь из одного круга, мы бы могли вместе так развернуться!.. — Свят осёкся, судорожно сглотнул и проговорил с обидой: — Я с ним пытался объясниться, а он мне всяких гадостей наболтал и ещё свою подружку Маргариту на меня напустил… Да! — вновь возвысил голос Анциферов. — Я захотел отомстить… вот! Чтобы ему физиономию его драгоценную набили!

— А легкое сотрясение мозга, которое вы тоже заказали?

— Какое еще сотрясение?! Это я испытал потрясение! А мозги мне его ни к чему! Мерзавец! Даже если он к сестре на коленях приползет, я сам его выгоню! Выкину! С лестницы спущу!

Аркадий Михайлович представил, как статуэточный Анциферов будет выкидывать и спускать с лестницы высокого и весьма крепкого Феклистова, и усмехнулся. Дивное зрелище! Прямо трагикомедия. Впрочем… пока без эпилога.

Эпилог еще предстояло дописать. Или отказаться от него напрочь.

ГЛАВА 27

На сей раз они не позвонили. Грибанов знал, что так и будет, но всё равно сидел дома до девяти утра. Президент компании "Город", владелец давно и прочно отстроенной системы, по старой строительной привычке приезжал на работу к восьми. И только в последние дни сдвинул свой график на полтора часа, определив новую схему, которую по воле похитителей Карины превратил в собственное правило. Он всегда требовал, чтобы окружающие неукоснительно соблюдали его правила, но и сам соблюдал их твердо.

Лида дважды жарила яичницу. В первый раз один из "глазков" растекся, а он это не любил, и ждал, когда жена со второй попытки выложит на тарелку белые блины с ровными, слегка подрагивающими желтками. Вот такую яичницу он будет есть, и никакую другую. И кофе станет пить из крошечной чашечки, где уместится совсем мало жидкости и две — обязательно с горкой! — ложки только что перемолотых зерен.

Александр Дмитриевич Грибанов был, есть и навсегда останется человеком системы. Не той системы, которой служит Виктор Эдуардович Лагутин, а своей собственной — завоеванной, заслуженной, лично узаконенной.

Вчера вечером жена и мать бесконечно отвечали на телефонные звонки знакомых, объясняя, что с Кариной всё нормально, она просто временно в отъезде, и волноваться совершенно нечего. А Грибанов удивлялся, как, оказывается, много людей смотрят телевизионные новости, хотя, может, не так уж и много, просто новость, выпрыгнув с телеэкрана, способна уже самостоятельно обежать полгорода на своих неутомимых ногах.

Позвонил даже помощник губернатора с вопросом: "Всё ли правда, потому как тогда следует доложить самому главному?" И Грибанов ответил, что неправда, и ничего докладывать не стоит.

Александр Дмитриевич отчего-то был уверен, что объявится Лагутин, но тот не объявился. Хотя, по словам "двойного агента" Казика, ему доложили. Лагутин, однако, сделал вид, будто ему заложило уши и застило глаза. По мнению Грибанова, Виктор Эдуардович вёл себя довольно странно. Порой хватало куда менее значимых поводов, чтобы Лагутин давал о себе знать. И уж особенно тогда, когда у Грибанова возникали неприятности.

Виктор Эдуардович неизменно демонстрировал свою осведомленность, давая тем самым понять, что Александр Дмитриевич у него "под колпаком". А тот, кому "колпак" принадлежит, тот и главнее.

По логике, никто, кроме Лагутина, не мог организовать "вброс" информации телевизионщикам, хитроумно подставив ничего не ведающего Габидзе из пресс-службы УВД. Это он, Грибанов, совершенно не в курсе, кто там регулярно вещает от имени правоохранительных структур по "ящику", а Лагутин знает всё. И то, что Габидзе отбыл в отпуск в родной Тбилиси, Лагутин мог выяснить за пять минут. И всю эту катавасию способен был устроить без проблем.

Только зачем?

Затаиться, тайно начать собственное расследование, а потом вдруг взять да заорать на весь белый свет?

Вот именно, что по логике ничего не складывается.

Опять же по логике похитители не должны были сегодняшним утром звонить. Им не было никакого смысла рисковать телефонной беседой, потому что они уже всё сообщили. Не так, как в прежние разы, а уже совершенно по-другому. Люди Борисевича, дежурившие неподалеку от дома в надежде ухватить гонца с видеозаписью или еще с каким посланием от дочери, могли не напрягаться. Гонец, или те, кто его посылали, просто придумали новую схему.

Пять минут девятого снизу позвонил охранник Павел.

— Александр Дмитриевич, тут вам какой-то конверт просили передать. Но на ощупь в конверте вроде не бумага, а диск какой-то. Я сначала хотел позвонить вашим, а потом решил, что сначала предупрежу вас.