Полное затмение

– Немного терпения, моя дорогая. Всего лишь неделя. Мы усыпим их бдительность, а потом освободим вас. Простодушие монахинь может сравниться с их желанием верить, будто им удалось вывести души на правильный путь. Вы будете молиться горячо и прилежно. Вы станете очаровательной и услужливой…

В душу мадам де Нейра закралось сомнение. Матильда была глупой. Это она убедительно доказала во время инквизиторского процесса над своей матерью, поспособствовав тем самым оправданию той, которую она упорно старалась отправить на пыточное ложе. Она могла переусердствовать и только разжечь подозрения, вместо того чтобы сгладить их. Слащавым голосом Од де Нейра уточнила:

– Я знаю, какая вы проницательная. Вы будете действовать умело, легкими мазками, чтобы не вызвать… неуместные толки.

В ответ Матильда моргнула.

– Мы знакомы очень мало, моя дорогая. Тем не менее, Матильда, знайте, что я, как и вы, боролась с предназначенной мне судьбой. Эта судьба была несправедливой, унизительной. Я боролась дольше, чем вы. Да, столько лет борьбы… И вот я сегодня: богатая, красивая, любимая и внушающая страх. А мне никто не внушает страха. Я сама себе госпожа. И это тоже я предлагаю вам в обмен на вашу помощь: научиться владеть оружием, которое я выковала для себя. Это грозное оружие. А вы уже приобрели достаточный опыт, чтобы приступить к практическим занятиям.

Ошеломленная, очарованная столь заманчивым будущим, Матильда почувствовала бесконечную признательность к этому ослепительному созданию, которое спасет ее от худшего: от монастыря, от заката жизни, как она уже думала. Ее куриные мозги не старались вникнуть глубже. Она будет во всем подчиняться этой женщине, она станет ей подражать, превратится в такую же красавицу, будет такой же властной. Наконец-то мир припадет к ее стопам. Эд де Ларне будет кусать себе локти. Что касается матери, по вине которой все это произошло, она заплатит сторицей. Матильда получит все, что ей принадлежит по праву и по крови, и даже больше.

Раздался легкий шум. Од быстро взглянула на дверь и тут же заговорила нежным, но строгим голосом:

– О, моя дорогая, какое я испытываю облегчение, что вы наконец приняли столь мудрое решение. Нет, я не удивлена. Ваш восхитительный характер…

Мадам де Нейра изобразила удивление, увидев мадам д’Этреваль, аббатису. Она встала. Ее примеру тут же последовала Матильда.

– Скоро шестой* час, мадам. Я вынуждена попросить вас покинуть наши стены.

Од закрыла рот рукой, как бы извиняясь. Тот факт, что пришла аббатиса, а не монахиня, которая должна была отвести Матильду в монастырь, доказывало, что матушка питала надежду увидеть раскаяние девочки.

– Мадам моя матушка, прошу у вас прощения. Длинный и плодотворный разговор, который я только что имела с моей племянницей, заставил меня забыть о времени. – Повернувшись к девочке, Од, изобразив заботливую тетушку, посоветовала: – Так вот, моя славная крошка, поступайте так, как велит ваше чистое сердце.

Опустив голову, скрестив молитвенно ладони, Матильда подошла к маленькой женщине и прошептала:

– Моя возлюбленная матушка, я не знаю, как вымолить у вас прощение. Я была глупой мятежницей. Ваши постоянные усилия помочь мне, наставить на путь истинный должны были меня образумить. Но в мое оправдание свидетельствуют молодость, а также чувство, что я была брошена на произвол судьбы моей семьей. Какая душевная боль!

По сморщенному лицу, просветлевшему от радости, по вздоху облегчения маленькой женщины, которая возглавляла эту богомольную обитель, более могущественную, чем крупная сеньория, Од все поняла. Партия еще не была выиграна, однако ее начало казалось многообещающим.

Рудник От-Гравьер, Перш, август 1306 года

Шел противный моросящий дождь, когда Аньес, графиня д’Отон, спешилась у рудника почти сразу же после девятого* часа. Жандармы, которые по требованию ее дражайшего супруга сопровождали Аньес во всех ее поездках, остановились в двух туазах дальше.

Аньес потрепала гриву прекрасного иноходца,[32] с сожалением подумав о Розочке, своей славной кобыле першеронской породы, серой, почти черной, на которой она всегда ездила до замужества. В холке Розочка была выше многих мужчин. Однако эти мощные лошади, выведенные для тяжелых работ, не могли слишком долго скакать галопом.