Полное затмение

– Дело в том, что моя память сохранила очень мало прекрасных историй, в отличие от невыносимых воспоминаний. Но есть одна прекрасная история, как раз для вас, мадам. Это произошло на Кипре, много лет назад. Пришла моя очередь ухаживать за больными. Я объезжал фермы, лачуги, стоявшие на побережье, помогал тем, кого болезнь приковала к постели, укладывал тяжелобольных на дроги и отвозил их в наш госпиталь. Понимаете, многие не приходили к нам сами. Они были очень бедны и боялись, что мы потребуем денег у их родственников, и без того голодавших. Хотя мы буквально кричали на всех углах, что лечим бесплатно. Когда я въехал во дворик этой обветшалой фермы, то сразу понял, что здесь произошло нечто ужасное. Все было разбросано, сломано. Недалеко от строений медленно угасал огромный костер. На обгоревшей поленнице я увидел два обугленных человеческих трупа. Я спешился…

– Вы были одни. Но ведь разбойники, ибо речь идет о подлых грабителях, могли спрятаться, не так ли? Неужели вы не испытывали страха? – прервала рыцаря Аньес.

Леоне откинул голову назад и грустно рассмеялся:

– Страха, мадам? Да я только его и испытываю. Это мой самый верный спутник. Он уже целую вечность идет за мной по пятам. Я знаю все его уловки, когда он хочет превратить человека чести и веры в презренного труса. И все же у страха есть одна слабость. Как только ты находишь эту слабость, он исчезает.

– И что это за слабость?

– Дар. Самопожертвование. Смириться с мыслью о смерти значит уничтожить страх. Тогда он, сконфуженный, убегает. О, разумеется, едва в вашей обороне возникает трещина, как он тут же появляется. Но вам достаточно не обращать на него внимания, дать ему понять, что готовы добровольно принести себя в жертву. Как только страх осознает вашу искренность, он тут же отступает.

– Какой милый совет! Продолжайте свой рассказ, прошу вас, мсье.

– Я выхватил меч и обошел все строения, комнаты, службы. Все находилось в плачевном состоянии. Однако подлые грабители все равно опрокинули всю мебель, все перерыли, надеясь отыскать несколько су или какие-нибудь драгоценности. Они, несомненно, пытали хозяев дома, а потом, потеряв терпение, убили их и сожгли, словно останки зверей. Эти подлые разбойники[107] встречаются во всех странах. Итак, я никого не нашел. Я уже собрался вернуться к дрогам, как мое внимание привлек собачий вой, раздавшийся справа от меня. Я пошел на вой и чуть не наткнулся на своего рода огромную конуру. Вход в нее защищала грозно оскалившаяся собака. Ноздри ее раздувались, клыки злобно щелкали. Увидев меня, она предупреждающе зарычала. У собак есть достоинства, которым мы можем позавидовать. А вместо этого мы их используем и мучаем. Они никогда не нападают без предупреждения. И тут сквозь яростное рычание я услышал плач ребенка. Я сел рядом с конурой, постарался успокоиться и медленно заговорил с собакой. Но у меня ничего не вышло. Собака защищала ребенка. У меня оставалось два выхода: либо убить собаку, либо пренебречь ее яростью. Мне не составило бы труда пронзить ее мечом. Собака не знала, какие раны может нанести клинок самому доблестному из защитников. Собаки вообще не слишком опасаются людей. Я просунул руку в отверстие, намереваясь схватить собаку за горло. Я хотел немного придушить ее, чтобы она присмирела. Но спуску она мне не дала. На левой руке у меня до сих пор остались отметины от укусов. Прекрасное воспоминание, достойный противник. Это единственные раны, которые были мне нанесены без всякой корысти…

Леоне приподнял рукав своего шенса. Аньес увидела длинные белые рубцы, шрамы, исполосовавшие руку рыцаря.

– …Мне удалось схватить собаку за загривок, немного придушить ее и вытащить из конуры. Это была прекрасная рослая сука, одна из тех беспородных пастушьих собак, которые не отступят перед двумя-тремя волками. Я ударил ее кулаком в висок и забрался в конуру. Там сидела маленькая девочка лет четырех-пяти. Она молча плакала, зажав рукой рот, чтобы не выдать своего присутствия. Видимо, мать втолкнула ее в конуру, доверив дочь собаке, как только поняла, что их всех убьют.

Глаза Аньес наполнились слезами. А ведь ей удалось без единой слезинки выслушать жуткие известия об Артюсе и Клеманс.

– Что с ними стало?

– Девочка превратилась в очаровательную девушку, умеющую читать и считать. А собака долгие годы, до самой смерти охраняла наши стада.

– Значит, вы поведали мне историю о мужестве и чести собаки.

– Да, собаки, как и все другие животные, – это создания Божьи. Нас с ними объединяют определенные черты. Однако они лишены многих грехов, присущих нам.

– Иначе говоря, вы не помните ни одной прекрасной истории о мужестве и чести человека?

– Почему же? Но мне надо порыться в памяти.

Леоне разрезал ломоть хлеба и съел его до последней крошки. Этот прекрасный жест смиренного человека, знавшего, что такое голод, опечалил Аньес.

– Жильету повесят на рассвете. Бальи сдержит свое слово. Ее агония будет короткой. Она… умоляет вас простить ее.

Аньес пришла в замешательство. Подумав несколько секунд, она ответила: