Полное затмение

— Ее почта? — эхом откликнулся Курт. В голосе сквозило недоверие. — Письма жертвы убийства? И как давно вы высиживаете их?

— Некоторое время, — признался Ломакс. — Я вроде как про них забыл.

Курт издал звук, напоминающий шум кофеварки. Френсис потянулась к конвертам. Под звуки музыки, доносившейся с улицы, Френсис, Курт и Марджори сортировали письма по стопкам, как когда-то Ломакс. Курт подносил некоторые конверты к свету, но так и не смог ничего прочесть.

— Похоже на деловые письма из Европы, — наконец заметил он. — Это может быть интересным.

— Что-то по банковским счетам? — спросила Френсис.

— Возможно, они рассказали бы нам, что, черт возьми, случилось с деньгами, когда они оказались за океаном, — согласился Курт. — Возможно, даже привели бы к Льюису.

— Если бы… — уныло заметила Френсис.

Ломакс еще никогда не видел ее в таком мрачном настроении.

Марджори объяснила:

— Если в этих письмах содержатся какие-нибудь доказательства и мы вскроем их, предварительно не запросив разрешения, суд скорее всего не признает их в качестве таковых. Поэтому мы можем только отдать письма полиции.

— Вы не должны были приносить их, — строго добавила Френсис. — Ну что ж. Курт и Марджори, встречаемся в понедельник, чтобы обсудить досудебные формальности. Вам приходить не обязательно, Ломакс.

— А что за формальности? — спросил Ломакс.

Он понял, что Френсис хочет, чтобы он ушел, но заупрямился.

— Мы должны обсудить некоторые процессуальные детали до суда. Вам незачем присутствовать.

— Например, какие?

Курт и Марджори тоже поднялись. Френсис подошла к своему письменному столу. Через плечо она бросила:

— Например, то, что Джулия не хочет камер в зале суда. Я не хочу, чтобы присяжные видели фотографии с места преступления. Судья также должен согласиться, что я могу прохаживаться по комнате заседаний во время перекрестного допроса свидетелей — некоторые считают, что это свидетелей подавляет. Возможно, мы должны будем подтвердить законность нашего расследования. Все это вас не касается.

Марджори собирала бумаги со стола.

— А Джулия там будет? — спросил Ломакс.

— Разумеется.

Френсис села за стол и открыла папку с бумагами, которые принесла секретарша. Она начала что-то писать. Курт шатался вокруг с письмами Гейл в руке. Марджори тяжело оперлась на стол. Казалось, девушка не хочет уходить без Ломакса.

Он был разочарован. Если бы защитники нашли что-то, что могло помочь Джулии, они непременно сказали бы об этом. Суд состоится через несколько недель, а адвокаты мрачны и исполнены цинизма. Ломакс понял, что пора уходить. Он неохотно закрыл блокнот.

— Что я могу сделать еще? — спросил он.

Френсис ответила, не поднимая глаз:

— Ничего. Только принесите записи ваших бесед.

— Ну что ж… позвоните, если понадоблюсь.

Френсис сделала вид, что не слышит. Марджори успокаивающе добавила:

— Конечно, позвоним, Ломакс.

К удивлению Ломакса, возле самой двери Френсис окликнула его. Он с надеждой обернулся. Но она только сказала:

— Держитесь подальше от Джулии. В том числе и на суде.

Ломакс уставился на нее:

— Вы хотите сказать… на следующей неделе, когда будут проходить все эти формальности?

— Я хочу сказать, все время.

Ломакс уронил блокнот.

— Вы требуете, чтобы я не приходил на суд?

— Здание суда — место публичное, и я не могу запретить вам. Но настаиваю, чтобы вы держались от него подальше.

— Нет, — ответил Ломакс. — Я не собираюсь держаться подальше от чертова суда.

— Ломакс, присяжные не дураки. В зале заседаний они замечают всех и вся. Так же, как и судебные репортеры.

— Но там же будет куча народу!

— Вы будете появляться там каждый день, и — не надо себя обманывать — они заметят вас и догадаются, кто вы такой. Они все поймут. Поверьте мне, присяжные вас раскусят.

Ломакс так замотал головой, что она закружилась.

— Нет, нет и еще раз нет, — повторил он. — Я должен там быть.

Френсис и Марджори посмотрели друг на друга.

— Думаете, сможете его убедить? — наконец спросила Френсис.

— Нет, — ответила Марджори.

— Нет, черт подери, она не сможет меня убедить!

— У меня возникла мысль, — начала Марджори. — Вы можете приходить в суд в качестве моего… моего жениха. Якобы вы приходите туда из-за меня.

— Хорошо. Я повешу на грудь табличку: «Приятель Марджори».

— Нет. Но при встрече машите мне рукой, будем ждать друг друга во время перерывов, покажемся пару раз вместе в парке во время ленча… Идет? А если кто-нибудь спросит вас — а репортеры непременно спросят, — скажите, что гордитесь мной, так как я помогаю защитникам, и что приходите посмотреть на мою работу. Хорошо, Френсис?

Размышляя над предложением Марджори, Ломакс вертел блокнот.

— Я предпочла бы, чтобы он совсем не появлялся в суде, — заметила Френсис Марджори, словно Ломакса не было в комнате. — Но если он настаивает, я согласна.

— Настаиваю, — сказал Ломакс, выпрямившись. — Я определенно настаиваю.

— Тогда спрячьте подальше свои чувства, — заметила Френсис, возвращаясь к бумагам, — от этого зависит жизнь Джулии.

Когда они вышли из кабинета, Марджори виновато прошептала:

— Курт говорит, что Френсис всегда нервничает перед большим процессом.