Полнолуние

Катя ничего больше не сказал своему ухажёру и вернулась в комнату, где гости ритмическую гимнастику по видеомагнитофону смотреть уже закончили, и теперь смотрели телевизионный эфирный канал. Шёл советский фильм «Звезда пленительного» счастья, в которой дочка советского дипломата в Австрии Купченко играла дочь Австрийского посла в Империи Николая II, а Костолевский как всегда играл самого себя, бездарного, но наглого сынка советского подпольного миллионера, а по фильму он играл богатого аристократа — любовника француженки. Его папаша Матвей Костолевский был одним из столпов микояновской рабоче-крестьянской советской торговой мафии — многолетним руководителем Всесоюзного объединения «Экспортлес» Минвнешторга. Глава торговли Микоян лично защищал его перед Сталиным за вскрытые миллионные хищения и коррупционные связи с капиталистами, особенно норвежскими и французскими производителями целлюлозы и покупателями советской древесины…

Рядом с Машей молодого человека уже не было. Катя прошла между сидящими на полу и на стульях гостями, в поисках Алёшина. Здоровяк с туповатой, но лукавой физиономией, подошел, схватил с тарелки безе, засмеялся пьяным идиотским смехом. Она с досады пнула парня коленом в грудь и, наконец, увидела Дениса — теперь он сидел под торшером и читал, посматривая краем глаза на экран, и книга на его коленях была раскрыта уже другая.

— Какой красавчик, этот Игорёк Костолевский, — вдруг на всю комнату сказала Маша, — я бы ему отдалась…

Послышалось смешки, и кто-то из сидящих на ковре перед телевизором сказал важно:

— Этот не твоего поля ягода, папаша его за французскую аристократку сватает из железнодорожных каких-то владельцев, а сейчас наш советский внешнеторговый босс, пока мы тут самогон из табуреток гоним и питаемся томатной пастой, сынка своего Игорька услал в Норвегию, в безопасности и сытости в театре играть, и сразу контракт валютный ему там дали не хилый, словно в Европе актёров нету, вот и будет там, как сыр в масле кататься, пока тут всё не перестроится, как им надо…

— Да, Миронову же он в подмётки не годится… — сказал прыщавый парень в очках, — ещё Папанов, Янковский…

— А Абдулов? Никулин?

— Ладно, сказочник, «Радио свободы», наверное, наслушался, «Спартак» чемпион — фантастика на втором этаже! — весело прокачал в комнату через приоткрытую дверь балкона, на котором курила парочка парней.

— Нет, у меня отец с папашей Костолевского работал, пока его на пенсию не убрали, как слишком ревностного коммуниста, а сейчас в «Экспортлесе» дядя работает на нищенской зарплате, того гляди уволят. Старший Костолевский ещё при Сталине за хищения в войну ленд-лизовских продуктов и материалов при отправке и разгрузке военных поставок в наших северных портах чуть под расстрел не попал, организуя подпись иностранцам липовых документов, как председатель Всесоюзного экспортного объединения Народного комиссариата внешней торговли. Семья-то его а Казани отсиделась. У Берии были разоблачительные материалы на него. Если бы Микоян его не защитил, расстрел ему ломилась, а так — два ордена дали. Ещё по Ленинградскому делу после войны по кощунственным хозяйственным преступлениям в блокаду Ленинграда, воровство всякое, марание партийной этики и дисциплины, разведение ленинградской торговой мафии, его тоже вели, но он своих всех сдал, предгосплана Вознесенского тоже, что занизил госплан производства по стране, чтобы увеличить вывоз древесины иностранцам. Вознесенского расстреляли через час после суда, а этот выкрутился. Капиталисты разорили всю страну руками Гитлера, убили двадцать миллионов советских людей, а партхозверхушка в разрушенной полуголодной стране нашла избыток продовольствия и устроила в Ленинграде свободный рынок — всероссийскую ярмарку. Сталин им и всыпал — мало не показалось, даже тогда снова ввели, отменённую ранее, смертную казнь. А с арестом Костолевского тянули опять из-за Микояна, пока Сталин не умер, потом Берию торгаши и генералы убили из-за компромата, и все концы в воду. Потом репрессий против воров уже некому было делать, и дочке Брежнева он всё бриллианты дарил, а про его дома в Рите и Крыму при Андропове легенды ходили… Так что спрятал папаша нашего Игорька — поручика Анненкова от бандитской анархии, разрухи и бандитского беспредела, как это сделали все шишки… Сейчас папаша перепродаёт здесь норвежскую целлюлозу, закупаемую у Saubrukstorningen за советские госсредства французам через своё совместное предприятие. С норвежцами он не рассчитывается, долги вешаться на страну, а деньги перечисляет на свои счета в Париже и Осло, где-то уже десятки, если не сотни миллионов долларов за много лет скопилось. Так с прошлого года все внешнеторговые паханы, наверное, делают, не знаю… Я пока в лесотехническом учусь в Мытищах, но чувствую, что пока доучусь, «Внешторге» с таким управлением закроется…

— Это какая-то детективная фантастика…

— Нет, это точно, всё мальчики-мажоры, как началась перестройка — тю-тю за границу…

— Врешь, ты всё Жора, — сказала Маша, — этого не может быть, КГБ не дал бы этого сделать…