Полнолуние

Билли поневоле застыл, погрузившись в неоновый вечер, мерцающий во взоре Лауры. А она запрыгнула на него повыше, обхватив ногами объемный живот, и поцеловала в губы. От него противно пахло свежим пивом и табаком, но у Лауры не было другого выхода. Она отстранилась от лица мужчины, ее глаза стали бездонными, и даже воспоминания о жалости не осталось в них. Лаура с нетерпением и злым удовольствием впилась в его шею, немытую и соленую от пота. Крови было много, и все вокруг Лауры померкло перед вожделенным алым цветом, заливающим сознание. Оторвавшись наконец от своей жертвы, она впервые испытала чувство глубокого удовлетворения.

Лаура посадила тело байкера у стены, оправила платье и легко, как пушинку, отодвинула мусорный бак от двери. Выйдя из бара, она направилась прямиком на пляж, ей хотелось побыть наедине с собой.

Светло-лиловая тень заката ложилась на холодный песок, который уже начал приобретать голубоватый вечерний цвет. Лаура выбросила порванные колготки в урну и побежала, не оставляя следов, по сыпучему песку. В тот день солнце почему-то село рано, и закат, насыщенный огненными красками, полыхал недолго. Он вспыхнул, позолотив небесную лазурь и окрасив перламутром тонкие перистые облака, а затем стремительно потух. За ним последовала прозрачная и свежая ночь. Цвет небес поменялся на бархатно-синий, а перья облаков приобрели неясный оттенок сиреневого. Вскоре от заката не осталось и следа. Бледная туманная луна сияла над океаном, прокладывая по воде серебристую дорожку на другой край мира – туда, где был Эдгар.

Несколько часов Лаура сидела на берегу и смотрела через океан, не чувствуя холода и наслаждаясь зимней калифорнийской ночью. Мелкая изморось овевала лицо, прохладная, как ночная роса. Это были не слезы – Лаура впервые не жалела свою жертву и не хотела плакать. Она все сделала правильно.

Время потекло своим чередом. Они с Джемми вдвоем отпраздновали Рождество и встретили Новый год. Как-то в январе, когда Джемайма была уже на сносях, она подошла к Лауре и попросила:

– Лолли, пожалуйста, сделай кое-что для меня.

– Все, что захочешь, – ответила Лаура, не раздумывая.

– Позвони Дэвиду по этому телефону и скажи то, что я записала для тебя, слово в слово. Главное, чтобы он тебя не узнал. Да он и не слышал твой голос. Все равно постарайся его изменить, насколько сможешь. И звони из телефонной будки, не из нашего района.

Лаура прочла текст и с неодобрением посмотрела на Джемайму.

– Что ты задумала? Мне не нравится эта затея.

– Я решила пойти ва-банк, иначе нельзя, – с отчаянием произнесла Джемайма и судорожно обняла огромный живот. – В противном случае не спасти мне Дэвида.

Она не хотела признаваться младшей сестре, что в последнее время ее томили смутные предчувствия, одолевали странные сновидения. Джемми плохо спала, как и все беременные, с трудом подбирая удобную позу. Ее будили постоянное движение в животе и требовательные толчки близнецов, которым не терпелось выбраться наружу. Но было кое-что еще помимо изматывающей беременности: почти каждую ночь Джемайма просыпалась от ощущения жара, вся мокрая. Во сне ее опаляло дыхание огня, что исходило от рыжей женщины, чьи кудри горели пламенем ярче, чем волосы Джемаймы, окрашенные в красный цвет. Огненноволосая женщина нашептывала ей наставления, но Джемми не могла припомнить их поутру. Привыкшая мыслить логически, она списывала эти видения на влияние гормонов, что совсем расшалились незадолго до родов. Не подозревая о тайном смысле этих сновидений, Джемайма поступала согласно своему предназначению.

– Джемми, зачем он тебе, – недоумевала Лаура, – если ты знаешь, что он убийца? Зачем ты с такой настойчивостью цепляешься за него?

– Я люблю его, – сказала Джемайма с капризной упертостью, унаследованной от Элеоноры, и закусила пухлую нижнюю губу, совсем как их мать. – Тебе не понять.

Но Лаура понимала ее как никто другой. Обе сестры, как и их родители, были однолюбами и ничего не могли с этим поделать. Лаура сознавала, насколько сильно отдалилась от Джемми, даже привыкла к их скрытой разобщенности, но ее отзывчивость никуда не делась. Эта взбалмошная Джемайма была частью ее земной жизни и не могла стать чужой для Лауры. Она слишком хорошо знала свою сестру: если уж что взбредет той в голову, отговорить невозможно. Пусть Джемми и живет мимолетным, ежесекундно балансируя на острой грани, Лаура была готова помочь сестре во всех ее причудах. Она даже отдала бы Джемайме свою жизнь, чтобы та достойно прожила короткий человеческий век вместо нее. Лаура вздохнула и согласилась выполнить просьбу Джемми.

В тот день в квартире, которую снимал Дэвид в ожидании суда, внезапно зазвонил телефон.

– Здравствуй, Дэвид, – прошелестел в трубке потусторонний, словно бесплотный голос, – Джемайме Уэйн все известно. Она знает, что ты убил свою жену, и намерена вывести тебя на чистую воду. Хочет отомстить за то, что ты бросил ее.

– Кто ты и зачем мне звонишь? – осторожно спросил Дэвид, стараясь не выдать себя.