Полнолуние

Воздух вокруг нее накалился, и, хотя всеобщее внимание оставалось по-прежнему прикованным к неподвижной фигуре адвоката, истинная Джемайма была сейчас воплощена в голосе, что призрачно витал под сводами зала суда и пронзительно проникал в каждое человеческое существо, как нож в сердце.

– Объявляется перерыв в заседании! – возвестил судья, осознавая спонтанность и неразбериху сегодняшних событий. – Заседание возобновится завтра. Мисс Уэйн и мистер Рейс, зайдите ко мне в кабинет.

Джемайма с достоинством повиновалась и опередила спотыкающегося от тупой злобы государственного обвинителя, который едва поспевал за ней.

– Что за спектакль вы устроили? – начал без предисловий судья. – Газетчики теперь никому проходу не дадут!

– Ваша честь, разве вы не понимаете, что она лжет? – негодовал прокурор Рейс.

– Видит Бог, я не произнесла под присягой ни слова лжи, – возразила Джемайма, демонстрируя полное самообладание. – А вот о вас мне есть что сказать судье, господин прокурор, и это тоже будет чистейшая правда. Мне известно, что Уилбур Дэвис посулил вам баснословную взятку, в десять раз превышающую ваш обычный гонорар, если Дэвиду Стюарту вынесут смертный приговор. Пристрастны в данном случае вы, а не я.

Судье до смерти надоело это сложное дело, как и все его участники: и занудный прокурор, и экзальтированная девица-адвокат. Он знал, что осталось провести всего несколько слушаний, чтобы закрыть дело. И хотел уладить все, не выходя из своего кабинета, продолжить судебное заседание с учетом новых обстоятельств. Тогда сегодняшний допрос превратится просто в пустой летучий скандал, раздутый газетами, и не отразится на его репутации справедливого судьи. Он не стал углубляться во вздорные споры противников и усталым голосом постановил:

– Я намерен проверить подлинность материалов, предоставленных мисс Уэйн, и, если с ними все в порядке, приобщить их к делу. А дальше будут решать присяжные.

Через несколько дней жюри присяжных единогласно оправдало Дэвида Стюарта, и его освободили в зале суда под аплодисменты зрителей и вспышки фотоаппаратов журналистов. Джемми прилюдно не показывала своей радости – она с озабоченным видом улаживала последние формальности и держалась отстраненно. Победа Джемаймы была предрешена с самого начала, когда она бросила на всеобщее обозрение не только результаты трудов и свою неотразимую гениальность, но и затаенные чувства, не отрекаясь от них в угоду обстоятельствам. Она была неутомима, открывая в себе все новые незатронутые резервы, и ни разу не уступила, даже когда многое свидетельствовало против нее. Джемайма постоянно изыскивала всевозможные способы защиты, не стеснялась в средствах и никогда не сдавалась. За этот год она прожила девять жизней – хоронила родителей, вынашивала своих детей, впадала в отчаяние, умирала, лишалась сна, но не отрывалась от дела Дэвида. Сама Джемайма стала лучшим гарантом его невиновности – к оправдывающим доказательствам она присоединила свою безошибочную веру, что обусловило завышенную оценку характера Дэвида. Присяжные убедились в его непричастности, потому что поверили этой мужественной девушке, смело отвечающей за него. Однако вся ее неоспоримая логика, красноречие и софистика были бы потрачены впустую, если бы не внутренняя опора Джемаймы – ее стойкая жизнеутверждающая любовь, основанная на всепрощении, но не запятнанная слепотой. Одного воздушного поцелуя ее безвинной любви хватило, чтобы стереть со лба Дэвида кровавую печать преступления.

– Вы удивили меня, мисс Уэйн, – сказал ей прокурор Рейс, когда они оказались наедине в кабинете судьи. – Зачем вы вытащили его? Дэвид Стюарт – настоящий маньяк, каких показывают в кино, серийный убийца. Он убивает тех женщин, с которыми спит. Ему пока хватило только двоих. Думаю, в убийстве жены превалировал расчет, а вот в вашем случае было просто удовольствие. Это еще не конец.

Он пытался напоследок уязвить ее, внушить ужас по отношению к Дэвиду, но адвокат не повелась – она слишком хорошо понимала мотивы своего милого убийцы. Джемайма смотрела на прокурора со скрытой улыбкой, которая не коснулась ее губ, а лишь едва заметно светилась в обманчиво искренних глазах.

– Вы можете сейчас говорить что угодно, но вы проиграли, – сдержанно произнесла она вкрадчивым голосом. – Признайте это наконец и успокойтесь. Дэвид Стюарт невиновен, так решил суд. А что вы скажете своему покровителю Уилбуру Дэвису – не моя печаль. Впрочем, передайте ему, что, если хоть один волос упадет с головы Дэвида или кого-то из членов моей семьи, он пожалеет об этом, так как первым окажется под подозрением. Я не угрожаю, просто предупреждаю вас.

– Сучка, – бросил ей прокурор с бессильной яростью.

Джемайма не удостоила его ответом, только улыбнулась уже открыто, с чувством собственного превосходства, и спокойно вышла из кабинета.