Полный газ

– Ладно. Пиши свое объявление. Я его распечатаю и расклею по бару. Через неделю, когда никто не появится, верну тебе деньги и пришлю пива на дом.

– Может, лучше имбирного эля, – ответил Глен.

В конце концов Глен ушел; но сперва Мэл пришлось пообещать, что она расклеит объявления и на стоянке. Едва закончив приклеивать их к фонарям, она вдруг заметила листок бумаги, сложенный втрое и заткнутый за «дворник» отцовской машины.

Отпечаток на этом листе был непохож на два предыдущих: те грубые, почти квадратные, а этот нежный, узкий, овальной формы. Женственный. Три больших пальца – и все разные.

Листок она скомкала и метко бросила в мусорный бак возле столба с телефоном-автоматом, а сама поскорее убралась домой.

В Абу-Грейб наконец прибыла 82-я дивизия – обеспечить силовую поддержку и прищемить хвост тем сукиным детям, что обстреливают тюрьму каждую ночь. Началась осень, и с ней рейды по городу в районе тюрьмы. В первую неделю операции патрулей и рейдов было так много, что военные не справлялись, и генерал Карпински отправил им на помощь несколько взводов полиции. Такое задание получил и капрал Плаф, а с ним – Мэл и Кармоди.

Мэл этому только радовалась. Она мечтала убраться из тюрьмы, из темных коридоров блока 1А и блока 1Б, от вони пота, мочи и старого отсыревшего камня. Убраться от палаточных городков, где обитало основное население тюрьмы, от вечной толпы у проволочного ограждения, от людей, что тянули к ней руки, когда она проходила мимо, умоляли по-арабски, и по лицам их ползали черные мухи. Хотела мчаться в открытом «Хаммере», и чтобы ночной ветер обдувал ее со всех сторон. Пункт назначения: куда угодно, лишь бы отсюда подальше!

В тихий предрассветный час отряд подкатил к дому на краю пальмовой рощицы, с беленой гипсовой оградой и коваными воротами поперек дороги. Сам дом тоже был белым и чистеньким, при нем имелся бассейн, внутренний дворик и гриль – все вместе прекрасно смотрелось бы и в Южной Калифорнии. Отряд «Дельта» направил свой «Хаммер» прямо на ворота, влетел в них на полной скорости, и ворота с громким железным лязгом упали наземь, вывернувшись из стен и подняв облака белой пыли.

Остальную часть рейда Мэл не видела. Она сидела за рулем двух-с-половиной-тонного транспорта для перевозки заключенных. «Хаммера» ей не досталось, возможности размяться – тоже. За рулем второго грузовика сидел Кармоди. Мэл прислушивалась – но выстрелов не слышала: как видно, обитатели дома сдались без боя.

Когда дом зачистили, капрал Плаф сказал, что хочет пойти оценить ситуацию. На самом деле хотел сняться на память, с дешевой сигарой в зубах, поставив ногу на шею связанного мятежника. Из переговоров по радио Мэл поняла, что в доме нашли одного из фидаинов Саддама, видного баасиста, а также оружие, документы, личную информацию. Все переговоры звучали с тягучим выговором и пересыпались разными южными словечками. В 82-й дивизии все были похожи на Эминема – голубые глаза, блондинистая стрижка «ежиком» – и разговаривали, словно вышли из Университета Дьюка.

Сразу после восхода солнца, когда тени от дома вытянулись и пали на восточную сторону улицы, фидаина вывели наружу и оставили на узкой обочине вдвоем с Плафом. Жена мятежника осталась в доме; солдаты присматривали за тем, как она собирает мужу вещи в тюрьму.

Фидаин был крупный араб с тяжелыми веками и трехдневной щетиной. Ничего, кроме «Пошли на хер» по-английски, он не говорил. В подвале отряд «Дельта» обнаружил стойку с пирамидой АК-47 и стол, заваленный картами: каждая сплошь испещрена символами, цифрами, арабскими буквами. Нашли и папку с фотографиями, на которых были запечатлены американские солдаты, устанавливающие на разных дорогах пропускные пункты с колючей проволокой. В этой же папке лежал снимок, где Джордж Буш-старший, рассеянно улыбаясь, позировал вместе со Стивеном Сигалом.

Плаф опасался, что на фотографиях – места и люди, на которых мятежники планируют напасть. Раза два он уже связывался по радио с базой и возбужденно просил разведку обратить на это дело пристальное внимание. Особенно боялся за Стивена Сигала. Все во взводе Плафа хоть раз да смотрели «Над законом» – а сам Плаф уверял, что смотрел не меньше сотни раз. Когда фидаина вывели на улицу, Плаф встал над ним, начал трясти фотографией с Сигалом, орать и время от времени хлопать его снимком по башке.

– И опять пошел на хер, – отвечал фидаин.

Некоторое время Мэл все это слушала, прислонившись к двери своего грузовика и размышляя о том, когда же Плафу надоест. У нее раскалывалась голова: вивариновое похмелье. Наконец стало ясно, что Плаф так и будет орать, пока они не двинутся в обратный путь, – а этого, может, придется прождать час или дольше.