Полный курс эстрадного мастерства

Наша компания, приезжавшая в Коктебель не менее чем на месяц, как правило, не имела достаточных средств, чтобы сразу оплатить свое жилье, и поэтому мы тут же принимались за работу. И после первого же вечера вдохновенной демонстрации своих талантов у нас появлялись деньги не только на оплату жилья, но и на шампанское и фрукты.

Возле нас всегда собиралась большая толпа народа, и наша импровизированная музыкальная группа (в которой я была солисткой), исполнявшая по большей части песни моего сочинения, пользовалась популярностью. Нас узнавали на пляже, с нами знакомились, говорили нам комплименты. Одним словом, мы были звездами коктебельского масштаба.

Что же за песни были тогда в моем репертуаре? Это были в основном песни на стихи известных поэтов серебряного века – Ахматовой, Мандельштама, Северянина, Цветаевой, Пастернака. Замечательная поэзия замечательных поэтов, приятная мелодика и мой низкий громкий голос делали эти песни весьма привлекательными для людей, ценящих литературу. А в Коктебеле в те времена и собирались именно такие люди.

У меня появилось много друзей-поклонников среди писателей и журналистов, которые делали мне заманчивые предложения по поводу моих выступлений в Москве, продвижения моего творчества. И казалось, что мне вот-вот откроются безграничные горизонты.

Возможно, все бы так и случилось, если бы не случилось иначе. Среди этого всеобщего восхищения, слова которого давно стерлись из моей памяти, однажды прозвучало совсем другое мнение. И этот разговор я помню почти дословно. Я много думала над этим разговором тогда, но понимание правильности всего сказанного пришло гораздо позже, спустя много лет.

Как-то раз после одного из таких вечерних концертов на набережной меня пригласил прогуляться по аллеям санатория литераторов известный и весьма популярный писатель Леонид Жуховицкий. У нас с ним завязался любопытный разговор об искусстве, литературе, поэзии. И в ходе этого разговора прозвучало его мнение:

– А вы знаете, Зоя, вы никогда не станете известны.

– Почему? – спросила я.

– У вас нет репертуара.

– Как нет? У меня в репертуаре более ста песен. Этого количества вполне хватит на несколько сольных концертов!

– Я говорю не о количестве, а о качестве.

– Вам не нравится моя музыка? Ведь в качестве поэзии у вас не может возникнуть сомнений: любой текст песен из моего репертуара – признанный шедевр!

– Нет, – улыбнулся мой собеседник. – У меня нет сомнений в том, что тексты – шедевры русской поэзии, да и ваши мелодии очень милы. Но вот ваши песни, по сути, никуда не годны…

– ?

– …поскольку они лично о вас ничего не говорят. Вас в этих песнях нет.

– Как нет? А мой голос?

– Да, голос у вас волшебный, но и голос о вас ничего не говорит.

Видя, что его рассуждения вызвали у меня недоумение, Жуховицкий продолжил свою мысль:

– Вот скажите, а вы задумывались над тем, что такое популярность?

– А что над этим думать? Это вполне понятная вещь.

– Ну и что же это такое?

– Я никогда не пыталась это сформулировать, но предположим так: популярность – это когда тебя узнают на улицах и просят автограф.

Жуховицкий рассмеялся:

– И вы полагаете, что, распевая песенки на стихи Мандельштама, Ахматовой, Цветаевой – да кого угодно, вы добьетесь того, что вас станут узнавать на улицах? Да никогда!

– Почему? Ну вот если добиться того, чтобы сняли обо мне фильм, взяли несколько песен на радио, выпустили пластинку и…

– И ничего не будет, – перебил меня писатель.

– Разве?