Полный курс НЛП

После того как человек сообщил нам дополнительные детали своей карты, мы можем нанести эту карту на ментальный экран нашего сознания. Репрезентативный перенос используемых символов позволяет нам точно слышать и кодировать то, что фактически говорит другой человек. Однако это редкое умение, овладеть которым нелегко. Умение точно слышать, что человек говорит и как он использует символы, не привнося в его слова иных смыслов, требует времени, терпения и длительной практики. Репрезентативный перенос позволяет нам не поддаваться гипнотическому воздействию слов наших клиентов, деловых партнеров и друзей.

«Такое унижение действительно вогнало меня в глубокую депрессию».

В этих словах содержится много неясностей. В номинализациях «унижение» и «депрессия» заморожены некоторые совокупности действий и форм поведения, которые кодируются так, будто они являются вещами. Структура причинности, при которой одна номинализация вызывает («вогнало меня в») другую номинализацию, представляет собой еще один плохо сформулированный аспект картирования. Мы метамоделируем эти неясности, когда задаем вопросы к зрительным-слуховым-ощущаемым референтам употребляемых терминов.

«Кто кого унизил, каким образом, откуда вы об этом знаете…? Каким образом эти унизительные действия заставляют, принуждают или побуждают вас входить в депрессию?»

«По какому именно поводу вы угнетаете себя? Как конкретно вы это делаете?»

Хотя метамоделирование начинается с этого, оно этим не заканчивается. Сначала мы дополняем недостающие детали, референтный опыт, который не был полностью картирован. На этом уровне мастерство НЛП предполагает понимание того, почему мы делаем это, и почему это важно.

Так почему?

Ах да, это же запрещенный в НЛП вопрос – на уровне практика. Но теперь, на уровне мастера, мы задаем этот вопрос и исследуем его. Как же так; мы можем исследовать вопрос «почему» сейчас, но не могли делать этого раньше? Раньше вопросы почему способствовали бы неясности и плохой формулировке нашего картирования. «Почему вы оказались в таком положении?», «Почему вы это сделали?»

Такие вопросы не смогли бы выявить подробности того, что произошло: они побудили бы дающего ответ искать поводы, объяснения и рационализации. Это ничего бы не прояснило. Это только сгустило бы туман. Но после того как мы узнали подробности, после того как мы заполнили недостающие элементы карты, так что процессы картирования стали более полно репрезентировать нейро-лингвистическое картирование, мы можем исследовать высшие фреймы причин, пониманий и даже оправданий и рационализации. Если бы мы спросили почему, находясь на уровне практика, нам недоставало бы осознания того, что представляют собой ответы, и мы оказались бы захваченными содержанием, упуская саму структуру опыта. Однако вопрос «почему?» на уровне мастера означает, что теперь мы способны услышать подкрепляющие фреймы и исследовать их как структуру.

Например, некто говорит:

«Критика просто ранит меня. Я чувствую себя раздавленным, когда меня несправедливо критикуют».

Мы метамоделируем это сообщение, спрашивая: «Что вы понимаете под критикой [номинализацией]?»

«Ну, понимаете, негативные комментарии».

«И как вы узнаете, что эти комментарии негативны?»

«Ну, если слова оскорбляют меня…»

«Такое случалось в последнее время?»

«Да, не далее как вчера. Мой шеф сказал, что я запорол отчет».

«И эти слова были "оскорбительными" и "негативными", а потому являлись "критикой", которая вас ранит?»

«Ну, дело-то не в словах: дело в интонации. Понимаете, дело в том саркастическом и резком тоне, которым он это произнес».

«Итак, негативная критика, которую вы переживаете как оскорбление, предполагает саркастический и резкий тон?»

«Да, именно так».

«Значит, если бы он произнес эти слова сухим бесстрастным тоном, они не были бы критикой?»

«Верно. Я воспринял бы это как его понимание и оценку моего отчета».

«И вы чувствовали бы себя в достаточно ресурсном состоянии, чтобы принять эту оценку?»

«Конечно».

«А что, если бы он сказал резким и саркастическим голосом: "Вы очень хорошо потрудились". Это было бы критикой?»

«Конечно».

Метамоделирование выявляет подробности структуры опыта, подпадающего под категорию «критики». Представьте себе, что произошло бы, если бы мы сразу начали с вопроса почему.

«Почему вы так чувствительны к критике?»

«Ну, потому что когда я был маленький, отец обращался со мной…»

В этом случае человек пустился бы копаться в своей личностной истории, как будто это состояние вызвали его история и личный опыт, а не его карта. И тогда было бы очень просто заблудиться в подробностях его личных воспоминаний, что явилось бы подкреплением и его карты и его состояния. Насколько иначе звучит вопрос «почему», когда мы задаем его с уровня мастера. После получения структурных деталей, описывающих, как человек форматирует и фреймирует «критику», мы можем спросить «почему».

«Как, по вашему, почему вы связываете саркастическую и резкую тональность с категорией "критики"? Какие положительные стороны вы можете найти в таких проявлениях?»