Полный курс русской истории: в одной книге

Но вернемся в XIII век и посмотрим, какие же народы подлежали переработке и усмирению со стороны южнорусских князей. На этой территории – между Волгой и Окой – давно уже поселились финно-угорские народы. Они обосновались на этих болотистых лесных землях задолго до славян и варягов. Эсты, чудь, весь, меря, мордва и черемисы были известны европейским хронистам в VI веке нашей эры, поскольку эти племена входили в состав империи Германириха еще в IV веке первого тысячелетия. Наша Повесть временных лет тоже знает эти неславянские племена. По словам Летописи, мурома живет на нижней Оке, меря по озерам Переяславскому и Ростовскому, весь в области Белоозера. Недаром топонимы на огромной территории от Оки до Белого моря имеют в основном не славянское, а финское происхождение. Многие реки на этом пространстве имеют окончание на «ва», что в переводе на русский означает «вода» – Прот-ва, Моск-ва, Сыл-ва, Кос-ва.

«У одной Камы можно насчитать до 20 притоков, названия которых имеют такое окончание, – пишет Ключевский. – Название самой Оки финского происхождения: это – обрусевшая форма финского joki, что значит река вообще. Даже племенные названия мери и веси не исчезли бесследно в центральной Великороссии: здесь встречается много сел и речек, которые носят их названия. Уездный город Тверской губернии Весьегонск получил свое название от обитавшей здесь веси Егонской (на реке Егоне). Определяя по этим следам в географической номенклатуре границы расселения мери и веси, найдем, что эти племена обитали некогда от слияния Суховы и Юга, от Онежского озера и реки Ояти до средней Оки, захватывая северные части губерний Калужской, Тульской и Рязанской. Итак, русские переселенцы, направлявшиеся в Ростовский край, встречались с финскими туземцами в самом центре нынешней Великороссии».

Если в VI веке нельзя было сказать, кто цивилизованнее – славяне или финские народы, поскольку все они находились в состоянии дикости, то в XIII веке разница была уже даже чисто внешняя: переселенцы с юго-запада были пусть и не все настоящими христианами, но они не пребывали в полном язычестве, церковные требования уже несколько изменили их привычки и быт. Финские народы были мирными и спокойными, новых соседей они поначалу как захватчиков не восприняли, а потом уже было поздно. Во времена Тацита они жили не зная ни домов, ни оружия, так что пришельцы просто теснили и теснили этих жителей волжско-окского междуречья на север. Сражаться с воинственными южанами финны не желали, да и не умели они этого, так что они попросту отходили. А там, где не отходили, вынуждены были уживаться (а потом даже и сливаться) со славянскими соседями. Процесс этот был длительный, потому что переселенцы с юга приходили постоянно, но в небольшом количестве. И это были не княжеские дружинники, а простые сельские жители, вынужденные бежать от своих князей на еще не присвоенные теми свободные земли. Ключевский замечает, что такое мирное сосуществование славян и финнов даже отражено в сохранившихся названиях сел и рек: они идут чересполосицей, что показывает такую тенденцию: народы селились рядом, но не сливались, то есть русские переселенцы выбирали еще не занятые финнами земли и оседали на них. Единственным камнем преткновения была вера: язычники-финны и православные-русские сталкивались только на этой почве, но подобных столкновений наши письменные источники помнят очень немного. Вот когда в новые земли пришли не крестьяне-христиане, а русская церковь, тогда даже уживчивые финские народы стали сопротивляться. Особенно миссионерскому церковному ражу противостояла ростовская земля, двух первых епископов финны прогнали, а третьего, Леонтия, даже убили. Случился такой казус в XI веке, когда на земли финнов с интересом стали поглядывать не только беглые смерды, но и южные князья. Именно тогда был срублен племянником Ярослава город Ростов, то есть появился городской центр, цивилизация шагнула в финские леса. Ростов был город типично южнорусский, горожане практически все привозные, последовавшие за князем в дальний и не слишком привлекательный край. Чуди, как называли местные племена эти переселенцы, в городе было мало, она компактно проживала в так называемом Чудском конце, где не было христианских церквей, поскольку финны были язычниками. Эти язычники ни в какую не желали обращаться в христианство и так стойко держались своих верований, что даже после пары веков «адаптации», когда церковь стала крестить насильно, предпочли бежать от своих соседей и гонителей в Волжскую Булгарию, где жили родственные им народы.