Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ (сборник)

Боббио считал: интеллигентам положено не только создавать идеи. Их дело также – направлять процессы обновления. Боббио повторял за Джайме Пинтором[71]: «Революции удаются, когда их готовят поэты и художники, при условии, что поэты и художники будут помнить свое место» (Pintor G. Il sangue d ’ Europa. Torino: Einaudi, 1950). Вопрос, однако, был именно в этом: какое же место следует помнить интеллигенции, если ей не пристало солидаризироваться ни с политизированной культурой («которая подчиняется директивам, программам, диктатам, идущим от политиков»), ни с аполитичным затворничеством в башне из слоновой кости (Politicа e cultura, c. 20)?

Тут-то Боббио и отвергает позицию «над схваткой», которая еще подходит и под описание «ни вашим, ни нашим» (вариант: «и вашим, и нашим»), и снова сосредоточивается на концепции «политики культуры». Эта «политика культуры» ставит себе целью обобщающую работу и критику действий обеих сторон, без каких бы то ни было стараний нащупать «третий путь». Боббио не был сторонником «третьего пути». Он считал, что интеллигенту важно определиться, на чьей он стороне, но, определившись (долг интеллигенции при любых условиях), ему следует посредничать, критикуя, выявляя и подчеркивая перед оппонентами и, что еще более важно, перед сторонниками любые внутренние противоречия и тех и других. Сам Боббио выполнял этот труд с добросердечной беспощадностью, в частности – в ходе полемики с Бьянки Бандинелли, «часовым пролетариата».

Я процитировал работу Боббио 1951 года, в которой сказано, что задача интеллигентов – сеять сомнения, а не охотиться за истинами. Это кажется трюизмом теперь, когда я пишу, но Боббио провозгласил это в эпоху, когда прогрессивная интеллигенция требовала от ученых, чтобы те выдавали миру истины. Урок поведения Боббио, думаю, полезен и сегодня.

Прошло много лет, и меня пригласили на конгресс, организованный Миттераном и его помощниками в Париже. Тема конгресса была «Роль интеллигента в кризисных условиях современного общества». Миттеран не был философом, хотя был начитанным человеком, так что простим ему наивность постановки вопроса, к тому же не исключаю, что сама по себе эта формулировка – на совести распорядителя конгресса, Аттали[72]. В общем, мое выступление было суперкоротким и разочаровало всех, чем я не перестаю гордиться и по сегодня. Я сказал только одну фразу: «Интеллигенция не должна справляться с кризисами, интеллигенция должна устраивать кризисы».

Кому же интеллигенция должна устраивать эти кризисы? А вот смотрите, какой еще один великий урок можно извлечь из учения Норберто Боббио. Мне смешно, когда в разговорах о послевоенной Италии ссылаются на тогдашнюю «гегемонию левых сил» и причисляют Боббио к защитникам Империи Зла: это при том, что Боббио всю жизнь полемизировал именно с левыми силами, претендовавшими на гегемонию. Это означает, что главным уроком Боббио или, по крайней мере, главным уроком, который извлек лично я из учения Боббио в то время, было: интеллигент действительно обязан быть критиком, а не глашатаем, и он обязан прежде всего критиковать своих. «Свои» не всегда означает «члены той же партии», потому что не всегда интеллигент – член партии. «Свои» – это те, кого интеллигент намерен идейно поддерживать. Именно им он и обязан устраивать, по моей идее, кризисы.

Если нужны цитаты – пожалуйста. Я нашел их немного, зато сочных. Например, Боббио говорил, что сколь угодно солидаризируясь с политическими силами, интеллигенты должны прежде всего критически выявлять любые натяжки и передержки (там же, с. 24), что «не будучи нейтральными, то есть предпочитая какую-то из многих политических сил, вполне можно соблюдать беспристрастность; беспристрастность – это не значит никому не отдавать предпочтения; быть беспристрастным – значит разумно судить, мыслить и признавать правоту то той, то этой стороны. Или не признавать правоту ни одной стороны, если не правы обе. Наконец, признавать правоту обеих, если права и та, и та» (там же, с. 117).

Боббио повторял, что «можно быть беспристрастными, не придерживаясь нейтралитета» (там же, с. 164) и что «превыше обязанности вступать в борьбу для интеллигентного человека важно право не принимать правил борьбы в единожды данном виде, право подвергать эти правила обсуждению, критиковать их, подвергать критике разума», ибо «превыше обязанности участвовать – право узнавать» (там же, с. 5), и, наконец, «было бы крайне важно, если бы интеллигенты защищали автономию культуры внутри собственной партии или собственной политической силы, в сфере тех политических идей, которые они свободно себе избрали и для споспешествования которым они согласны приложить усилия. Усилия людей культуры» (там же, с. 33).