Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ (сборник)

Типичный случай эффекта бомбы – фразочка насчет капо[160] в сочетании с высказыванием министра туризма Стефани о немецких туристах, невежественных пьяницах[161]. Как это понимать? Скандальный ляп? Который вызвал международный инцидент как раз во время итальянского парламентского полугодия? А ляпа не было. Во-первых, фразочка предназначалась для ушей сторонников Берлускони, для тех, кому присущ латентный шовинизм. А кроме того, как раз в этот день в парламенте поставили на обсуждение закон Гаспарри[162], посредством коего Берлускони окончательно уничтожал государственные телеканалы и умножал свои дивиденды. Однако я и многие еще вместе со мной узнали о голосовании Гаспарри только благодаря тому, что за рулем машины прослушали прямой эфир из парламента на «Радио Радикале». Газеты на десятках полос гудели о неловкости Берлускони и волновались: поедут ли обиженные немцы этим летом в Италию? Никто не спал от любопытства: так извинился ли все-таки Берлускони перед Шредером или нет? Эффект бомбы срабатывал на загляденье.

Перечитайте первые страницы газет недавнего периода, ну, скажем, года за два. И посмотрите, сколько замечательных «бомб» было подброшено для отвлечения общественного мнения. На фоне ошеломительных предложений, например: подвергать судей принудительному психосмотру, – прежде всего я задумываюсь: какое действительно важное событие была призвана эта бомба отодвинуть на задний план?

Умелый «педежист» Берлускони контролирует и направляет реакции оппозиционеров, путает их карты, использует любые сигналы для демонстрации того, что все под него копают, все хотят его погубить и любой поворот общественного мнения – это подлый кинжал, метящий прямо ему в печень.

Наконец, стратегия «чересчурности», вызывающая оторопь у тех средств массовой информации, которые нацеливаются на критику. Возьмите хотя бы скандал «Телеком–Сербия»[163]. Грядущие историки напишут, что в этом шабаше инсинуаций и взаимных попреков были затронуты целых шесть совершенно различных непроясненностей. А именно:

(i) была ли сделка «Телеком–Сербия» такой уж невыгодной?

(ii) предосудительно ли было в политическом и в моральном смыслах иметь дело с Милошевичем в период, предшествовавший войне в Косове, то есть когда сербский диктатор еще не получил от демократических наций ярлык неприкасаемого?

(iii) были ли к этой сделке привлечены государственные средства?

(iv) знало ли правительство о происходившем?

(v) давало ли правительство на все это свое согласие?

Эти пять вопросов – для тех, кто интересуется экономикой и политикой, и они поддаются обсуждению на основании фактических данных (когда, как и сколько). Но есть еще и шестой вопрос. Он совсем другого плана: брал ли кто-нибудь взятки, дабы позволить противозаконную сделку, к тому же вредную для Италии?

Этот вопрос – для работников правоохранительных органов, но правоохранительные работники могут им заняться, только если они будут располагать доказательствами. Что ж, остановите любого итальянца на улице и попытайтесь спросить, отчетливы ли в его голове все эти тонкости и знает ли он, о чем идут разговоры, когда поднимается хор протеста или звучит призыв к судебному расследованию. Только несколько материалов, напечатанных в газетах петитом, указывали на существование всех шести проблем. В основном же в прессе имела место вакханалия разнонаправленных мнений, некоторые из коих относились к вопросам (i)-(v), иные к вопросу (vi), в результате чего читатели со зрителями не успевали ни понять, что этих вопросов шесть, ни разобрать, о каком из шести вопросов шла речь в очередной раз. Чтоб освещать эту мешанину высказываний, на все шесть тем и без разбора, массмедиа были вынуждены печатать все, что попадало в редакцию, темы перепутывались еще хуже, что и требовалось организаторам.

Если стратегия такова, могу сказать: она просчитана замечательно. Если мой анализ стратегии верен, Берлускони заполучил серьезное преимущество перед противниками.

Какая может быть контрстратегия? Она есть, но в духе Маклюэна. Чтобы справиться с террористами (которые действуют ради шумихи, понуждая газеты писать о терактах и создавая напряженность), Маклюэн давал рецепт: перекрыть информацию о терактах в газетах. Последуешь этой рекомендации – террористы не получат рупора в виде прессы, но окажется: газеты становятся жертвами деспотичной цензуры. Именно такую провокацию террористы и надеялись устроить.

Легко говорить: сосредоточь свое внимание на действительно важных вопросах – законе о процессуальной стороне судопроизводства, законе о фальсификации бюджета, законе Чирами[164], законе Гаспарри. Если Берлускони выпалит, что намерен сделаться Президентом Итальянской Республики, печатай эту новость только петитом на шестой странице, в соответствии с обязанностью органов печати информировать общество обо всем, что происходит. Но не иди на поводу у Берлускони, не делай из этого первополосный материал!