Полный привод, или Километры вдоль нормальности

Он сидел, смотрел, и любовался, неуверенно улыбаясь. Но потом, в какое-то мгновение, для него всё это стало похоже на стритрейсинг с самим собой – в то время как сам он не пошевелил даже бровью, глаза его прищурились, подернулись поволокой и зажглись похотью – «газуя на холостом ходу», юноша предвкушал её реакцию на то, что собирался сейчас предпринять. А потом медленно, тягучим движением начал приближаться к лицу девушки. Его фигурные губы расслабились и раскрылись. Первое, что он сделал, так это лизнул губки девушки снизу вверх, как бы поддев её ротик. Губами, а не языком – именно к этому почему-то побуждала его сонная Жаклин.

– Ш-ш-ш-ш… – проговорил он ей прямо в рот, когда та дёрнулась и от неожиданности распахнула глаза и пробубнила что-то нечленораздельное.

Пока она не развила тему: «Что ты делаешь!? Зачем тебе это надо?! Кругом же люди!!» – и по нарастающей: «Прекрати сейчас же – я пожалуюсь мужу/нажму стоп – клавишу/позову полицию», – он, быстро закрыв глаза, подключил язык и, взяв её лицо в свои руки на манер картинок, где человеческие ладони бережно обнимают земной шар, лизнул повторно, точно так же, но уже языком, задев при этом зубки и язычок между ними. Потом начал пробовать и ласкать её губы снизу вверх, поддевая их своими губами и кончиком языка. Алекс полизывал и слегка пощипывал своими, такими же, мягкими, расслабленными, хоть и очень умелыми и деятельными. Но полностью врываться в рот к девушке явно не спешил. Он боялся «взлететь» еще выше – «взлётная полоса» была явно не та. Он лишь чуть-чуть, встречаясь кончиком своего языка с её мягким, нежным тёплым, как бы знакомился и убеждался что тот готов к «встрече гостей», и опять возвращался к губкам девушки.

Александр дегустировал, смаковал и наслаждался и понял, что именно этого ему и недоставало.

«М-м-м-м… давно надо было это сделать. Еще там, в моей машине, в Глазго. Это какие-то грёбаные небеса», – эта последняя из его мыслей, на которые он оказался способен в тот момент.

Потому что вскоре его всё-таки «накрыло».

Это Жаклин наконец-то пришла в себя и уже не только поняла, что же сейчас происходит, но и даже поверила в это. Она закрыла глаза и с готовностью расслабила и подставила свои губки парню, слегка потянувшись к нему всем телом, и в то же время отвечала на каждое движение, как бы собирая с его рта всю сладость. Она тоже поддевала, коротко захватывала и нежно касалась, целовала, с радостью замечая, с каким удовольствием он всё это ей позволяет.

Когда же Алекс захватил её верхнюю губу своими и чуть пососал, она лизнула его нижнюю, а потом с силой и по-взрослому ворвалась к нему в рот.

Парень с силой потянул ноздрями воздух и остановился, затаив дыхание, боясь, что оно вырвется наружу уже не одно, а на пару с глубоким, добротным стоном. Он схватил Жак мёртвой хваткой за руки чуть повыше локтя и сам держался за неё как за спасательный круг. Потом, оторвавшись, тяжело задышал ей прямо в рот, упёршись в её лоб своим. Та сама дышала ненамного легче и смотрела вниз на его губы.

Один раз моргнув и вдохнув, юноша начал приходить в себя. На лицо вернулась улыбка и в глаза – нежность.

Партнёрша, подняв на него взгляд, вымученно просияла ему своими.

Тогда он легонько её поцеловал опять.

– Спи. – Алекс полноценно улыбался, а «тюльпаны» восхищённо мерцали. Бесенята в его глазах батистовыми платочками вытирали слёзы умиления, а один из них, самый талантливый, вырезал из цветной бумаги велентинки.

Юноша опять удобно устроился в углу и так же легонько подтолкнул девушку на себя. Та и в этот раз послушно откинулась на него и в изнеможении закрыла глаза.

Но в этот раз о сне не могло быть и речи. И, о какой бы то речи, речи тоже идти не могло.

Жаклин лежала и пыталась привыкнуть к тому, что теперь она уже не просто влюблённая в этого юношу, а влюблённая, которую он поцеловал. Она опять, в который раз за сегодня, пыталась не делать поспешных выводов, какими бы желанными и долгожданными они не были. Девушка как могла, сама себя отвлекала и сбивала с мысли. В ход пошло и недоумение от того, что он на это решился, предположительно, будучи в отношениях с Анной; и просто радость от этой недолгой близости с человеком, от которого она «таяла»; и горечь, что им нужно прятаться; и сожаление, что всё так быстро закончилось; и желание продолжить и «пить», и «пить» друг друга, пока не насытишься, а потом почувствовать, что ты живёшь; и нежелание возвращаться сейчас, через пару часов, к нелюбимому, хоть и вполне уважаемому, мужу; и стыд по поводу того, что она ему уже практически изменяет и ни грамма об этом не жалеет.

Грех. Ощущение греха. Жак чувствовала себя грешницей. Не грязной, разумеется, но грешницей – определённо.

Конечно, она не думала, что ей станет стыдно или горько, но то, что от этого возбудится ещё больше, девушка точно не ожидала.