Полный цикл жизни

Это определение, а также эпитет «революционный» указывают на границы, которые устанавливали для себя исследователи в различные периоды развития психоаналитической теории. Чтобы оценить их вклад, нам пришлось бы рассмотреть все идеологические и научные последствия разработки каждого понятия и термина на всех этапах развития психоаналитической теории, а также представлений о человеке, сформированных естественнонаучными теориями. Конечно же, оригинальная установка Фрейда делала акцент на влечения, и мое поколение мужчин и женщин, получивших образование в Центральной Европе, помнит фундаментальнейшее из всех понятий, Trieb, которое в изначальном своем словоупотреблении в немецком языке имело множество натурфилософских коннотаций как одновременно возвышающая и сокрушающая сила. Эти коннотации часто теряются в переводе – мы переводим слово как «инстинкт» или «влечение», и неизвестно, к лучшему ли это или к худшему. Die suessen Triebe – «сладостные влечения», – сказал бы немецкий поэт, но непреклонные физиологи считали необходимым во всяких исследованиях, достойных называться научными, находить «силы равного достоинства» (Jones, 1953) – равные тем силам, которые уже были найдены и количественно измерены в естественных науках. Фрейд настаивал на том, что «все наши психологические гипотезы в один прекрасный день должны будут получить органическую основу» (1914), и ясно давал понять, что он бы желал подождать до тех пор, пока не появится по-настоящему надежное экспериментальное доказательство универсальной, но в тот момент все еще мифической инстинктивной энергии. Из этого мы могли сделать вывод, что он не был согласен с «материалистическими» попытками Райха обнаружить измеримые следы либидо в уровне тонуса отдельных поверхностей человеческого тела.

Фрейд начинал работать в век дарвиновских поисков эволюционного происхождения видов и нового гуманистического этоса, требовавшего, чтобы человечество, еще недавно гордившееся разумом и моралью, как считалось, зрелого цивилизованного общества, смирилось с тем, что его корни – в его животном прошлом, в его примитивной предыстории, в младенческих этапах онтогенеза. Все это так или иначе нашло отражение в терминологии, описывающей инстинктивную энергию, которая со временем скорее демонстрировала некое ритуальное убеждение, а не стремление к строгому научному обоснованию. Однако в свое время сила данного мысленного образа открыла неожиданные – или, наоборот, ожидаемые – глубины. Важность его для Фрейда объясняется (что вновь ярко показала его недавно опубликованная переписка с Юнгом) его убежденностью в первостепенной необходимости тщательного изучения той бессознательной и инстинктивной сердцевины человеческой природы, которую он назвал «ид» (уподобив его, таким образом, внутренней «объективной реальности»), и в необходимости противостоять сопротивлению человечества встрече с его «низкой» природой и вместе с тем попыткам ремифологизировать эту природу уже в качестве «высокой». Поэтому неудивительно, что социальная реальность в ее отношении к внутреннему котлу человеческой личности поначалу находилась вне фокуса внимания и существовала для исследователей как «внешний мир» или «внешняя реальность». Таким образом, наше горделивое эго, которое Фрейд называл «пограничным существом», «должно служить трем тираническим хозяевам (внешний мир, ид и супер-эго) и, соответственно, подвергаться трем видам опасностей: со стороны внешнего мира, со стороны либидо как элемента ид и со стороны суровости, характеризующей Сверх-Я» (S. Freud, 1923).