Полный вперед

Связи с плотом не было. Мы договорились, что они спрячут рации в водонепроницаемые пакеты, и не будут доставать, пока не будет крайней необходимости. К тому же я им уже ничем помочь не мог. Теперь всё зависело только от них самих и от действий «Пасифика», который уже заканчивал разворот и медленно приближался к плоту, раскачивающемуся на трехметровой зыби и удаляющемуся в темноту. Солнце уже давно село, и небо было совершенно черным.

Я направил на плот луч нашего прожектора. Отражатели на гидрокостюмах рыбаков засияли яркими белыми пятнами. «Пасифик» тоже направил прожектор на них со своей стороны. Теперь я должен был только не мешать ему подобрать рыбаков.

Через некоторое время «Пасифик» закрыл рыбаков от нас своим корпусом. С высоты 30 метров я мог видеть только, как рыбаки в красных гидрокостюмах по одному появляются на палубе рыболовного судна.

Я выключил прожектор и зашел на мостик. Что я наделал! Надо было везти их в Китай и не соглашаться на эту авантюру Линча. В этот же момент нас вызвали по УКВ.

– Контейнеровоз, это «Пасифик». Прием.

Ну, думаю, сейчас начнется: «Я же говорил, что не надо. А вы настояли… Теперь у меня полно раненых…» И всякое такое.

– На связи, – отвечаю я.

– Закончили прием рыбаков. Всё в порядке.

– То есть как это всё в порядке? Сколько раненых, какие травмы?..

– Повторяю. Всё в порядке, раненых нет, травм нет.

Я не поверил своим ушам. Слава Тебе, Господи! Вот это самая хорошая новость за сегодняшний день!

– Принято, спасибо за информацию. Всего доброго, – коротко ответил я, сдерживая улыбку.

– Вам спасибо за ребят и за помощь. Хорошего рейса. Конец связи.

– Конец связи.

Переписка

Мы выключили палубное освещение, и судно опять погрузилось в темноту. На мостике только слабо светятся экраны радаров, электронная карта и приборные панели с кнопками и индикаторами. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я начал различать контуры приборов и людей. Впередсмотрящий стоит слева у окна. Штурман возле радара.

Я включил микрофон громкой связи и поблагодарил экипаж за хорошую работу. Сообщил, что спасательная операция успешно завершена, все рыбаки живы и невредимы.

Судно уже опять вышло на заданный курс и увеличивало скорость.

Я дописал в свой отчет с события последних двух часов и разослал одним сообщением во все необходимые адреса: береговой охране США, в офисы судовладельца и фрахтователя в Германию и Чили. Об инциденте с подзором кормы я умолчал, так как никто не пострадал.

– Соединиться со спутником? – спросил компьютер.

– Да, – кликнул я.

Сообщение отправлено. Входящих нет.

Теперь можно идти спать.

Утром я проснулся сам.

Понедельник. Я – капитан контейнеровоза «Веллингтон». Мы на полпути из Штатов в Китай. Шум вентиляции – в норме. Звук генераторов и главного двигателя – в норме. Идем эконом ходом. Выглядываю в окно – всё на месте. Ни земли, ни островов не видно. Контейнеры стоят там же, где и вчера.

Принимаю почту. Восемь новых сообщений.

Открываю первое – наш суперинтендант пишет: «Молодцы! Большое спасибо за успешно проведенную спасательную операцию».

Суперинтендант – он сам бывший капитан. «Пронесло», – думаю. Он мой непосредственный начальник. Хоть кто-то в офисе за меня заступится если что.

Открываю второе: Береговая охрана США благодарит капитана и экипаж за успешно проведенную спасательную операцию.

Третье, четвертое и все до конца – одно и то же: поздравления и благодарность.

Вот и хорошо. Значит, всё правильно сделали.

Глава вторая. Полный вперëд!

Литтлтон

«А вниз бежать легче, чем наверх!» – подумал я. Хорошая мысль. Может даже быть афоризмом. Ведь она применима абсолютно ко всему. Самолету на взлете – труднее. Человеку в гору – труднее. Горнолыжнику… Ну ладно, на подъемнике не считается. А фразу надо поменять: «Вверх бежать всегда труднее, чем вниз». Коряво как-то и неинтересно. Первый вариант вроде лучше. Ведь слово «легче» приятней слышать, чем слово «трудней».