Полный вперед назад, или Оттенки серого

— Да. НСЦ очень серьезно относится к нелегальной торговле карточками, и случай с Робином Охристым обратил на себя наше пристальное внимание. Одним из его сообщников был Зейн С-49, которого ты видел. Он умер, прежде чем мы успели его допросить. Мы считаем, что под видом пурпурного он продавал «лишние» карточки различным магазинам красок внутри Коллектива. Разумеется, его, как пурпурного, не расспрашивали и не интересовались, почему он так поступает. По самым осторожным оценкам, стоимость украденных карточек доходит до двадцати тысяч баллов.

— Ничего себе, — сказал я, прикидывая, сумею ли казаться убедительно-наивным вплоть до конца беседы.

— Но это еще не все, — продолжил цветчик. — Мы считаем, что тут был замешан кое-кто еще. И этот «кто-то» может скрываться в Восточном Кармине. Он представляет очень большую угрозу для Стабильности.

— Фанатик?

— И наихудшего вида. Не хочу сеять панику, но там, где взошли ростки монохромного фундаментализма, их трудно вырвать без вреда для остальных граждан.

Я не знал в точности, что значит это выражение, но если речь шла о ненависти к системе, Джейн в этом непременно участвовала. Я не знал, хорошо это или плохо. В конце концов, нарушение предписанного дресскода также относилось к «крайне серьезным» проступкам, но нельзя сказать, что я был того же мнения. Апокрифик не становился ужаснее от того, что не носил никакой одежды, а мы — оттого, что видели его, пусть и притворялись, что не видели.

— Может, вам лучше расспросить префектов? — осторожно предложил я. — В городе живут три тысячи человек, а я знаком едва ли с тридцатью.

Цветчик покачал головой.

— Префекты — славные ребята, но они с гарантией будут заботиться лишь о себе и своих бонусах. Ты видел Зейна в Гранате, а потому в какой-то мере причастен к делу. Кроме того, за два дня ты завоевал репутацию любопытного и можешь свободно все разнюхивать. Скажи, ты наблюдал что-нибудь необычное?

Мне сразу пришло на ум пять вещей — а при чуть более длительном размышлении я бы припомнил с дюжину.

— Тут почти все необычно, — сказал я, — но вот касательно этих вещей не припоминаю ничего.

Цветчик направил на меня долгий взгляд и взял конверт со стола.

— Не подведи меня, — сказал он, отдал мне конверт и вышел.

Я остался сидеть у окна. Мое отношение к Джейн не изменилось — но я был внутренне готов его пересмотреть. Итак, она замешана в краже карточек вместе с Охристым и Зейном. Где-то остались двадцать тысяч баллов — не у Охристого, ведь Люси говорила, что у них нет ни гроша. В мошенничестве участвовали трое, и только один из них был еще жив. В голове моей закопошились недолжные мысли. Я знал по личному опыту, что Джейн способна на убийство и что ей не нравятся мои расспросы. Она что-то замышляла, это правда, — но что именно? Может, мне надо донести на нее — и получить щедрую награду?

Собрание хромогенции

9.7.12.06.098: Любой, чье цветовосприятие превышает 50 %, официально причисляется к хромогенции и получает право избираться, согласно Приложению Г.

Отец поправил свою бабочку в десятый раз и позвонил в колокольчик дома Охристых. Давно он не придавал такого значения своему внешнему виду — а значит, увлекся госпожой Охристой. Я точно знал, что ему одиноко. Мы никогда не разговаривали о матери — слишком это было тяжело, но он, как и я, возил ее фотографию в чемодане.

— Говори, только если к тебе обратится кто-нибудь из хромогенции, — напутствовал он меня, когда за дверью послышались шаги, — и не делай ничего, что могло бы уменьшить мои шансы по отношению к Бельме.

— К Бельме?

— К госпоже Охристой.

— А, — я не знал, что у них все зашло так далеко, — конечно.

Дверь открылась.

— Как хорошо, что вы пришли! — воскликнула госпожа Охристая, одетая в великолепное красное вечернее платье. Оно плотно облегало тело и выглядело так, будто его перешили из стандартного открытого платья № 21.

Отец улучил момент и заглянул в вырез, думая, что госпожа Охристая не видит, но, по-моему, она заметила и была польщена.

— Мы ни за что не пропустили бы собрания, госпожа Охристая, — сказал отец. — Это вам.

— Розы! Божественно, просто божественно. — Она обернулась к дочери, маячившей неподалеку. — Люси, дорогая, принеси, пожалуйста, вазу с водой. Так рада видеть тебя, Эдвард. Это рисовый пудинг? Чудесно. Не мог бы ты отнести его на кухню? Люси тебе покажет.

Я пошел на кухню вместе с Люси и стал смотреть, как она не без труда выбирает вазу и кое-как наливает туда воды.

— Ты слышал, что моя мамочка с твоим отцом сидели за чаем в «Упавшем человеке»?

— Нет, не слышал.

— И даже смеялись, будто бы довольно громко, и даже держались за руки под столом. Давай уж выложим все карты на стол. Мама заинтересовалась твоим отцом. И конечно, не ради какой-то чашки чая и прогулки за Внешние пределы. Она сейчас очень уязвима, я не хочу ее ранить. Если твой отец думает, что он легко уболтает убитую горем вдову, он будет иметь дело со мной.