Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

–Моя жизнь слишком дорога, чтобы выпускать с тобой в открытый космос. Ты-то ладно, за таких как ты– недорого дают.– Сказал Дексаметазон очень серьезно. От его железного тона чуть не лопнул носовой иллюминатор.

–Ясно, это ты мне за жабу мстишь. А я вот так думаю, а…– Отец нахмурился.– А пошел ты…

–Потому, что меня в этом эксперименте и быть не должно. Это же не шуточки, не аттракцион. Тебя просили– получите. Дексаметазона не просили– извиняйте.– Уже мягче произнес Декс.

Вдали показался корабль. Со стороны он выглядел очень красивым. Стремительная форма, остроконечные антенны и установки придавали ему очень внушительный вид. Он не был большим, поскольку был оснащен конвертером пространства, ему и не обязательно быть огромным. Кораблик выступил из этой пугающей своей необъятностью бездны, и выглядел необыкновенно дорогим и близким, кусочком сердца, рукой друга. Пришвартовавшись к его борту, шлюп устроился на свое место на посадочной палубе. Люк задвинулся, приключение закончилось. Выбравшись из капсулы, Отец заревел, вытягивая затекшие конечности:

–Я– лев, я– царь зверей.– И издал рык.

–Ладно, лев, иди, пообедай в реале. А не то загнешься раньше, чем в книге судеб про тебя писано.– Сказал Декс, на четырех костях выбираясь из шлюпа.– Компьютер, выход.

–Пошли вместе поедим.– Сказал Отец. Ему сейчас не хотелось оставаться одному.

–Ты все равно не сможешь смотреть, как я ем.– Сказал Декс.– Ты такое не ешь. Так что отобедай уж сам. Потом встретимся.

Декс пополз к выходу. Отец последовал за ним. Очутившись в кают-компании, Отец заказал себе у стойки органического синтезатора голубцы с татарским соусом. Скафандр остался на посадочной палубе в недрах выхода. Устроившись в креслице за столиком, Отец принялся поглощать куски вареного мяса, завернутые в капустные листья. По телу побежала теплая волна удовольствия, видно Отец уже давно не ел в реальном пространстве.

Человеку, в общем, немного нужно от жизни. Лишь несколько инстинктов определяют все поведенческие реакции. Первый– инстинкт сохранения вида. Это– главный инстинкт, которым руководствуется вся вселенная: все букашки и целые цивилизации. Посему первый инстинкт– считать основным. Второй– самозащита. Третий– самосохранение. Здесь все вегетативные реакции, как-то еда, сон, физиологические отправления… Отец наелся.

Вегетативная нервная система начала пошаливать. Блуждающий нерв заблудился окончательно. Его нервные импульсы все чаще можно было встретить возле центра удовольствия и сна. Отец даже сформулировал «патогенез» сна. По его глубокому убеждению, когда человек поест, кожа на его животе растягивается, натягивая ее на шее и на лице, посему глаза сами закрываются. Отец для пущего удовольствия выпил еще стаканчик водки у стойки органического синтезатора и пошел к выходу.

Вернувшись к себе в османскую ложу, Отец, облачившись в кафтан и шаровары, полулежа на подушках, простонал:

–Компьютер, дай мне Рыжую по телевиду.

Часть стены напротив превратилась в экран объемного телефона. На экране засветился логотип оператора связи. По низу экрана поползла полоса прогресса, указывая, что связь устанавливается. Экран вспыхнул, на экране появилась Рыжая.

–Привет,– сквозь слезы прошептала она. Губка ее подрагивала.– Я тебя люблю.

В горле у Отца образовался комок. Непонятно, толи это были эмоции, толи слюни, толи еще какая-нибудь слизь или секрет какой-то неизвестной железы, только и говорить и дышать Отцу стало тяжело одновременно. Он любил эту высокую рыжую противную девчонку. Он любил ее больше чем дышать, больше чем весь этот чертов мир вместе с основными инстинктами вместе взятыми. Ему не хватало кислорода без Рыжей, все мысли были заняты лишь ей. Она жила вместе с ним, и, незримо, делала с Отцом все глупости.

–Я люблю тебя, родная моя. Я скучал по тебе. Что делаешь?

–Ничего, лежу, реву без тебя, я ведь по настоящему тебя люблю. Даже кошки со мной лежали и ревели.

–Даже Лиса?– Спросил Отец. Рыжая кивнула.

–Компьютер, сейчас можно нульнуть на Землю или с Земли сюда?– Спросил Отец в пространство.

–Расстояние слишком велико.– Ответил бархатный баритон неосязаемого наблюдателя.

–Ты просто скажи да или нет, оратор.– Вежливо просил Отец.

–Нет.– Следовал ответ.

–А когда можно будет? … …– Выругался Отец в пространство.

–На подлете к солнечной системе.– Был ответ.

Стандартную программу бортового собеседника невозможно вывести из себя. Его ответы всегда будут взвешенными и ровными, не зависимо от тона собеседника. Отец это знал.

–Киса моя родная, скоро я прилечу и обниму тебя, душа моя. Я не могу без тебя.– Потом, подумав, добавил.– Долго.

–Я реву как с Луны нульнула, уже не знаю. Сашка, давай никогда– никогда не будем ссориться.

–Я давно это предлагаю, милая моя. Ты– самое дорогое, что у меня есть. Жалко, что я не могу к тебе придти.– Сказал Отец.