Пологий склон

Юкитомо был чрезвычайно доволен, что в доме воцарились мир и покой.

Страсти улеглись, но воспоминание о безобразной выходке сына постоянно преследовало Томо. В голове мелькали ужасные картины. Вот Мия с перекошенным от ужаса лицом бегом спускается по ступенькам и чуть не сбивает ее с ног. Волосы и одежда в полном беспорядке. Содрогаясь всем телом и размазывая слезы по щекам, она набрасывается на свекровь с горькими упреками…

В тот момент озлобленная, истерично кричавшая молодая женщина мало походила на очаровательную, добросердечную Мию, которая покорила сердце свекрови. Томо выдумала чудесную сказку, нарисовала себе идеальную героиню, но плод ее фантазии не соответствовал действительности. Прежде она видела Мию в розовом свете. Но пришло отрезвление, и она постигла внутреннюю сущность прекрасной оболочки.

По старинному обычаю, вечером двадцать шестого дня седьмой луны в доме господина Сиракавы все ждали появления ночного светила.

По преданию, тот, кто первым заметит тонкий серпик, будет обласкан судьбою. В эту ночь люди покидают свои дома, поднимаются на высокие открытые места и напряженно всматриваются в темнеющие небеса, терпеливо ожидая момента, когда на востоке в ясном ночном безмолвии вспыхнет волшебное сияние. Как гласит легенда, это будда Амида и его спутники, бодхисаттвы Каннон и Сэйси, плывут по волнам мироздания на лунном челне.

Дом Сиракавы, фасадом глядевший на море, идеально подходил для церемонии ожидания серебряного месяца.

Юкитомо обожал веселые праздники, шумные развлечения и часто, пользуясь случаем, устраивал для друзей застолья с обилием еды и выпивки. Гости приятно проводили время в беседах и играх.

Более десятка человек было приглашено в дом Сиракавы на любование луной в двадцать шестую ночь. В двух комнатах второго этажа были раздвинуты сёдзи. Гости играли в цветочные карты, в го, сплетничали, уплетая разнообразные закуски и распивая сакэ. Женщины и мужчины, гости и хозяева – все веселились от души. Встреча серебряного светила была отличным поводом собраться шумной компанией в таинственном полумраке ночи. Время от времени кто-нибудь вспоминал о старинной легенде и бросался к окну, но вскоре возвращался к друзьям. Веселье било ключом, взрывы смеха сотрясали стены комнаты. По темным уголкам шушукались парочки. Игроки в карты азартно спорили. Сакэ лилось рекой.

– Мне кажется, месяц уже должен появиться. Ведь уже второй час ночи.

– Да, уже скоро. В газетах писали, что лунный восход ожидается в час тридцать пять.

– О, надеюсь, небо не затянется облаками.

Томо сошла вниз, чтобы отдать распоряжение слугам: столы опустели. По пути на кухню она заглянула в детскую. Маленький Такао уже давным-давно сладко спал. К своему удивлению, Томо увидела в комнате Маки. Та тихим голосом что-то нашептывала Сугэ и Юми. Застигнутые врасплох, все трое оторопело застыли на месте, в замешательстве поглядывая на хозяйку. Всмотревшись в их сконфуженные лица, Томо мгновенно поняла, о чем шла речь. Догадка, как разряд электрического тока, пронзила ее насквозь.

Когда Томо возвращалась с кухни по темному коридору, от стены отделилась тень. Сугэ!

– Госпожа, – тихим, печальным голосом сказала она.

– Что случилось, Сугэ? Что вам говорила Маки? – спокойно спросила Томо.

Не сговариваясь, обе женщины вышли на энгаву.

Из окон второго этажа в сад лился свет, выхватывая из темноты филигранные листья и ветви кустов и деревьев. Грубые вскрики и смех то и дело взрывали ночную тишину. Напоенный осенней свежестью воздух холодил руки и лицо.

– Госпожа, это ужасно, просто ужасно… Молодая хозяйка и… – Сугэ буквально давилась словами, а под конец перешла на свистящий шепот.

У Томо потемнело в глазах. Тяжело дыша, она положила руки на плечи Сугэ и почувствовала, что та дрожит, как в ознобе.

– Успокойся, я все знаю… Ты хочешь мне сказать, что в Эносиме что-то произошло.

– Да. Маки… Она видела это собственными глазами. – Горячась и волнуясь, Сугэ пересказала хозяйке все, что услышала от кормилицы.

В Эносиме Мия ни на шаг не отходила от Юкитомо, ухаживала за ним, потчевала его сакэ. О себе тоже не забывала. Опьянев, она вдруг стала манерно капризничать, уверяя, что шум волн пугает ее, и перетащила свой футон в комнату Маки и Такао. Она едва держалась на ногах. Кормилица и служанка помогли ей переодеться в ночное кимоно, уложили в постель, а сами отправились наводить порядок в гостиной.

Юкитомо ушел к себе в спальню и плотно задвинул фусума[41].