Поломанные Константы

Зачем я спустилась так низко? Чтобы лучше понять себя, увидеть со дна, что значит свет, или потому что Он должен быть где-то здесь??? В этом хаосе страданий, потерянный и отверженный… но все еще бесконечно любимый мною… Сова сказала мне, что именно в этой реальности живет Он. Кому как не сестре знать, где ее брат…

Живущие здесь смотрят на меня с непониманием или с мольбой. Я уже знаю, что значит боль, страх, ненависть и смерть. Когда испытываешь все это на себе, то видишь воочию до мелочей происходящее…. Как далеко я ушла! Мне кажется, что здесь еще не было ни одного фотона Белого Света. И они, живущие здесь, отрицают его, но тянутся и тянутся к нему, потому что еще не знают, что любовь, радость, гармония и сострадание, все, созданное Белым Светом, – норма в Мироздании.

Тот путь, по которому я пришла, уже не сможет стать мне дорогой обратно: если я поверну, то черный поток, несущийся впереди меня, вновь заполнит только-только выздоравливающее пространство позади. Здесь нельзя бояться, они только и ждут моего страха, тогда белое для них перестанет быть белым. Сильнейшие из них не хотят пускать меня в ад. Но там страдает Он, значит, я пойду.

Да не убоюсь я зла… Помоги мне, Сова!

Весь страх свой я выкидываю в плотный План, где я заметна в своем безумии от происходящего в другом мире. Но чем дальше я иду, тем отчетливей понимаю – обратного хода не будет, потому что вряд ли я пройду этот ад до конца. Чем дальше, тем гуще тьма, тем беспощаднее удары; но удары исподтишка. Почему они боятся взглянуть мне в глаза? Уже очень, очень холодно, зато там, позади, мое тепло нужнее; болеющему нужно тепло…

У меня для них есть только мое собственное тепло. И так, шаг за шагом, я остываю, превращаясь в твердую белую, почти шахматную фигуру, которая ходит как хочет и уже беспощадно уничтожает то, что считает Большим Злом. Наверное, где-нибудь я сделаю неверный ход, и поток сможет сбить меня и прорваться назад… Поэтому я ищу точку опоры. Как она мне необходима! Но неужели нет кого-нибудь, кто сможет проститься с покоем и пройти этот путь до конца с зажженным светильником в полной тьме?

1917, октябрь. Заряна.

Я повторяю свое имя, чтобы не забыть его, я, кажется, уже много забыла, наверное, слишком долго шла, время – самая длинная из существующих дорог.

Черный поток, явившийся впереди меня, смешался с красным, мне стало страшно. Кажется, я заболеваю в этом мире. Я чувствую нарастающую злобу Сатаны, но я не вижу его, только его дела. Неужели я когда-нибудь с Ним встречусь?

1918, Заряна.