Поломанный Мир 3: Провидение

Жаклин заметно отстала от остальной группы, бодаясь ожесточенно с разбойником. Даже от Вронски. Якуб и сам так до сих пор и не отлип от противника, что осадил его с левого фланга. Борьба давалась ему и того тяжелее, ибо ситуация для него сложилась прямо противоположная той, которая у Аземы.

Моргенштерн вообще не годился в суматошный поединок верхом на коне. Он только и делал, что защищался. Не то отбивался щитом, не то отмахивался жалкими контрударами. А соперник, перехватывая играючи кавалерийское копьё, всё бил и бил. С изяществом языческого бога, метающего молнии в море.

Каждая неудача в шаге от фатальной ошибки раздражала Вронски. То и дело оршак пускался в отборную, смачную брань:

– Pierdolona szmata!

Выживший успевал залихватски вести лошадь вперёд. Едва Якуб вынес моргенштерн к нему навстречу для удара, наездник легко и непринужденно отвёл скакуна чуть в сторону. Оружие только прорезало воздух перед его лицом. Враг откровенно глумился над оршаком.

– Kurwa pierdolona mac!.. – ругался миротворец, взбешенный донельзя.

Никогда и никому он не спускал насмехательств над собой. Потому, ослепленный гневом, то и дело норовил достать наездника. Снова. Из раза в раз. А все без толку.

За гневом своим Якуб не видел ничего, кроме смешков над ним. Благо, Вронски быстро сообразил, что таким ходом он просто останется в этом лесу навсегда. Позабыв вообще, что за ним, по меньшей мере, ещё один враг, возившийся с Аземой, оршак пошёл вразнос. Он пришпорил свою кобылу, подводя её к другой. Та испугалась и заржала, резко отходя влево, чтобы избежать бессмысленного столкновения.

Разбойник только занёс копьё для очередного удара, как вдруг стан от толчка подвёл его, клоня вбок. Наездник чуть было не вывалился из седла. Якуб как раз надеялся на что-то подобное. Мешкать не стал и взмахнул моргенштерном. По горизонтали. В самый подходящий для того момент.

Понапрасну враг не укрыл голову под шлемом. Шипы впились в его черепушку, но не увязли. Сила удара сделала своё дело, раздробив добрую половину головы. В разные стороны полетели куски костей, ошметки мозга, брызги крови. Подбородок выжившего откинуло назад.

Он чуть ли не вылетел из седла, как вдруг шмякнулся на спину своей лошади, сполз по ней и рухнул на мостовую. Нога запуталась в стремени.

– Chuj ci w dupe! – хохоча, как умалишенный, бросил трупу Якуб на прощание. Он был рад чужой гибели, как никогда.

Кляча, перепуганная до полусмерти, сошла с тракта и устремилась в заросли, унося за собой труп с проломленной башкой. За ним кавалерийское копье покатилось по мостовой, позвякивая наконечником. Якуб и сам чуть было не сорвался под копыта собственной лошади. Еле умостился обратно и перехватил поводья.

Очень вовремя, стоит сказать. Далее тракт ветвился надвое, и Вронски стоило принять решение, по какой дороге пустить коня. Глаза его забегали в спешке, отмечая столько деталей, сколько в силу своей врожденной беспечности Якуб никогда бы не заметил. Левый путь казался более заросшим, а следовательно – менее популярным. Не мог он вывести в пункт назначения.

– Пшла! – крикнул он лошади, ловко уводя вправо. Поступил верно, заметив грязные следы колес на брусчатке, потрескавшейся от старости.

Якуб отбился от назойливого разбойника. Между тем Жаклин всё также продолжала свою нелегкую, нелепую борьбу.

До развилки всего ничего оставалось, и так легко было свернуть не туда. Очутиться одной в лесу, битком набитом разбойниками, оксиванке не улыбалось. Уж лучше еще немного времени пробыть с людьми, которые будут биться с ней бок о бок, даже не подозревая о предательстве, чем в одиночку пластаться во враждебной тьме под агатисами.

Впрочем, она об этом и не думала. Просто Азема видела, куда повернул Якуб, освободившись от возни с разбойником. Стоило предпринять меры, чтобы не пропустить поворот. Раз уж перекидывания атаками ни к чему не приводили – крепкий орешек попался ей – стоило применить хитрость.

Судорожно терзая бок лошади шпорой, Жаклин погнала бедное животное вперед и чуть оторвалась от наездника. Тот и не подумал бы остановить преследование. Поднажал и сам. В любом случае, они поменялись флангами. Остальное – вторично.

Раскручивая клевец, разбойник подбирался все ближе и ближе. Азема даже не собиралась поворачиваться, тем самым усыпляя бдительность преследователя. Намеренно. У нее в голове созрел действенный план, как сбросить с себя надоедливый хвост.

Жаклин вела лошадь свою даже не к дороге, а прямиком в заросли. Создавала видимость полного отчаяния и дезориентированности. Разбойник, наконец, подобрался на расстояние удара, готовясь атаковать. Правда, не своего удара.

Девушка крутанула в руках Банши, глянула за плечо, направляя боевую косу за себя. Тупой конец древка попал точно в висок мерзавца. Голову его откинуло назад. Удар пришёлся метко, из руки аж выпал клевец. Ноги разбойника развело в стременах. Руки опустились. Он совсем потерял контроль над скакуном.