Поломка

В Иване нарастало напряжение. Он думал, что завтра даст немцам по первое число, отомстит за дядю Никифора, соседа Егора и учителя Николая Семеновича. Долго не мог уснуть, а потом как в омут провалился. Ему приснилось, что какой-то верзила бьет его по щекам, приговаривая: «Вперед, вперед, смотри!» Когда проснулся, то увидел, как в утреннем тумане из окопа выскакивали солдаты его отделения и что-то кричали. Моторин тащил его наверх за руку. Иван испугался: как же так, его отделение впереди, а он дрыхнет в окопе? Схватил автомат и запасные диски, оставив вещмешок, плащ-палатку и гранаты. Помчался, обгоняя солдат своего отделения. Догнал командира взвода. Начался подъем, бежать стало тяжело. Туман рассеивался. Справа и слева стали взрываться мины. Иван наблюдал, как командир взвода то припадал к земле, то вспрыгивал и мчался вперед. Друзья, два старых солдата, бежали, падали, лежали несколько секунд, как будто что-то вычисляли, вскакивали, отпрыгивали в сторону и снова – на брюхо. Оба двигались вплотную друг к другу. Кто-то вскрикнул. Иван кинулся назад, но командир взвода прикрикнул: «Сержант, вперед! Там сзади санитары подберут, а твое дело вперед и вперед. Когда подбежали к лощине, взрывы мин остались где-то позади, но впереди, как частые крупные капли дождя, летели пули, поднимались фонтанчики земли. Солдаты залегли. Подполз, задыхаясь, Иван Моторин и сказал: «Товарищ сержант, послушайте меня, у нас с другом нет сил бежать. Вы с молодыми прорывайтесь броском через огонь к окопам, а мы вас прикроем. Я хорошо сориентировался и кумекаю откуда фашисты поливают огнем. Прихватите пару гранат и забросайте ими окопы, автоматным огнем немцев с этого расстояния не возьмешь. А в окопе, в ближнем бою из автомата их». Иван ответил: «Добро, но у меня нет гранат – в окопе оставил». – «Возьмите наши». Командир взвода заматерился и закричал: «За Родину! За Сталина!» Поднялся и рванулся вперед, за ним побежали солдаты взвода. Пули свистели у ушей, били по голенищам сапог. Иван бежал и короткими очередями постреливал из автомата. Заметил, как упал командир взвода. Он подбежал и увидел: из обеих ног выше колен били фонтаны крови. Взводный прохрипел: «Командуй Игнатьев: вперед! Забрасывай немцев гранатами!» Иван вспомнил наказ старого солдата и одну за другой бросил гранаты впереди себя, с ходу заскочил в окоп, стреляя из автомата вправо и влево. Десятки гранат полетели в немецкие окопы и послышалось громкое, какое-то дикое и душераздирающее: «А-а-а-а!» Игнатьев легко выскочил из окопа, вскинул для стрельбы автомат, но очереди не последовало. В бою расстрелял оба диска. Расстроился. В голове билась одна мысль: «Командуй, сержант!» Иван схватил брошенный немецкий автомат и побежал вперед. «Увидел, как какие-то незнакомые солдаты опережали его. Догнал командир роты и потребовал: «Сержант, останови своих солдат, мы свою задачу выполнили, лощина в наших руках».

Иван стал звать пофамильно солдат своего отделения, солдат других отделений он не знал и лица их плохо помнил: вместе были всего неделю. Солдаты стали собираться вокруг ротного. Ротный, высокий мужик, видимо, кадровый военный, подтянутый, с впалыми щеками, слезящимися от недосыпания глазами, обратился к Ивану: «Ну что, Игнатьев, поздравляю с новой должностью командира взвода». Иван ответил: «Категорически отказываюсь, разрешите пару недель остаться командиром отделения согласно званию – сержант. Более на эту должность подходит солдат Моторин Иван Кириллович».

– Вижу, вы за короткое время успели изучить своих людей.

– Опыта и смекалки у него поболее, чем у меня.

– Согласен с вами. Моторин, принимайте взвод!

Батальон, в который входило отделение Ивана Игнатьева, выполнил поставленную задачу: очистил от немцев лощину – а другие батальоны, которые наносили отвлекающий удар по высоте, были переброшены и втягивались в лощину, обходя высоту с тыла. Огонь с высоты прекратился, немцы поняли безысходность своего положения и отходили на новые рубежи.

Новый командир взвода быстро сориентировался в обстановке, построил взвод, поблагодарил оставшихся в живых солдат за смелость и смекалку, хотя для большинства солдат это был первый бой. Игнатьев недосчитался трех человек и трое было ранено, перебинтованные, они, держась друг за друга, стояли перед ним. Двоих отправили на перевязочный пункт, а друг Ивана Моторина, узколобый татарин, с глазами на выкате, с вислыми усами, с перевязанным лицом до глаз, размахивал руками и категорически отказывался идти в медсанбат. Пуля выбила ему передние зубы, рассекла язык и вышла через щеку. Иван Моторин все-таки уговорил друга пойти на перевязочный пункт. Командир батальона обещал, после того, как тот немного поправится, его заберут из лазарета.