Полоса препятствий

Резко бросив сцепление, я упал на педаль газа, но ижиков движок выдержал надругательство и потащил машину вперёд. Недалеко. Должен вам заметить, что даже в пустом переулке пистолетный выстрел совершенно не выделяется в городском шуме, не громче хлопнувшей двери в подъезд, звук разбитого зеркала заднего вида был заметнее. Второй и третий выстрелы ушли неизвестно куда, даже в машину не попали. Я бросил её через три поворота, оставил на переднем сиденье очки и направился метро пешком. А мой бывший не слишком умный, если начал стрелять, не получив толком ничего. Ох, я тоже не светоч мысли, в следующий раз надо его предупредить, что фотографии и документы лежат в надёжном месте и всплывут в случае неприятностей, вот это я лопухнулся! Хорошо, что мы с ним размножиться не можем, а то бы совсем плохие люди пошли, глупые и агрессивные. Однако, всё же надо придумать что-нибудь совершенно иное, наверняка в следующий раз он будет при оружии и не один, а скрутить меня, затащить в подвал и шмальнуть в коленку много времени не займёт, я сам им всё расскажу.

И зачем мне теперь столько денег? Впрочем, это неважно, похожу по комиссионкам и что-нибудь придумаю. Интересно, он уже догадался, какой из его котиков спёр ключи? За два года нас у него, наверное, полсотни было.

За следующие две недели я обслужил одиннадцать клиентов, причём начиная с третьего они не давали мне возможности пошариться в их кошельках, явно предупреждая друг друга. Что за наплыв гомосеков на столицу, я не понял, капитан на такой вопрос отвечать не стал, и тогда я и начал думать, как сбежать. В конце концов, деньги можно делать и другими незаконными путями, а если у меня цель создать семью, то надо жить тихо и незаметно, да только ближайший специалист по тихой и незаметной жизни недавно отдал мне десять тысяч и теперь, наверное, не расположен к разговору, вот я дурак-то.

Деньги я спрятал в гараже, чтобы не вводить в искушение капитана и его друзей. Я, правда, ни разу не замечал, что в квартире был тщательный обыск, и деньги у меня не пропадали, но в квартире некуда толком прятать, тайников в бетонных коробках много не наделаешь, а поднимать себе срок с пола не хотелось.

* * *

Поразмыслив, я отказался от похода по комиссионкам. Ну, то есть купил японский магнитофон с приёмником за семьсот рублей, потому что он был белый, но на этом остановился, больше мне ничего и не нужно было. Хорошо жить в Москве, потому что Европа близко, я быстро нашёл в радиоэфире и Париж, и Лондон, и прочие Монте-Карло, и слушал вечерами. Удивительно, но Би-би-си никто не глушил, я без помех его слушал, и где-то через неделю до меня дошло, что на английском языке, только на нормальном, который даже глушить не нужно, а не на «май тэйбл из Вася», который у нас преподают в школах.

Зато теперь я мог себе позволить приятное чувство, когда идёшь по городу и в кармане достаточно денег, чтобы купить что угодно, однако, чувство немного омрачалось отсутствием в магазинах чего-то интересного почти взрослому человеку. А что мне интересно, я и сам не знаю. Даже в «Детский мир» на всякий случай зашёл, но из игрушек уже вырос, а одежду покупал в других местах, и поэтому решил сходить на ВДНХ, раз уж живу в столице. Ах да, таблетки на двадцатипятилетие! Я подивился, как можно было пребывать в таком депрессивном настроении, купил мороженое и зашагал по центральной аллее, усыпанной последними пожухлыми листьями.

Чем дальше обдумывал житьё-бытьё, тем лучше мне становилось на душе. Я без особых затруднений подобрал статью УК для своего капитана – вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией и другую преступную деятельность, а если приплести дежурного, то даже и в составе группы. Хм, а ведь в том протоколе задержания, когда меня поймали под швейцаром, я назвал возраст девятнадцать лет, а капитан выправил мне документы на двадцать один, причём он даже моего имени не спросил, не то что мнения, хотя на вид мне девятнадцати уж точно не было. А зачем он это сделал? Глупый вопрос – затем, чтобы использовать меня четыре года, а потом куда-то перевести с новым паспортом. Я слишком далеко не убежал бы, фотографию в паспорте меняют в двадцать пять, без посторонней помощи у меня это не получится, и все следующие документы я так и буду получать на возраст двадцать один – двадцать три, а моя настоящая личность капитану вовсе не нужна. Значит, в «Национале» работать мне ещё года три, а потом у меня будет другое имя и майор попросит сменить место работы. Возможно, и переехать придётся. Определённо, надо было продолжить заниматься вымогательством, раз оно так улучшает умственные способности.