Полоса прибоя

Денис оставил машину за километр от домика, и дальше они своим ходом тащили сумки, прячась за кустами и виноградными шпалерами… Это была слабенькая конспирация, но другой трудно было придумать.

У калитки их встретил хозяин домика по имени Илья Ильич. По договору он должен был уйти в свои виноградники и месяц не появляться. Но мужик был здесь в добродушном настроении и в легкой степени опьянения… За ним из домика появилась Ванда. И тоже с блестящими глазками… Затем Славик Зуйко – такой же тепленький.

Первым делом гостям сообщили две важные новости. О мастере Равиле, который что-то важное знает о злосчастной гостинице Стручер. И о том, что шашлык хорошо жарить на виноградной лозе…

* * *

Серая Хонда притаилась за кустами кизила. Искать ее пришлось долго, но не очень. Около часа они крутили по горным дорогам и на одном повороте буквально наткнулись на машину Дениса.

Первым вышел Алексей Баторин. Он сделал пробежку по окрестностям и понял, что Хонда пуста, а москвичи не загорают в соседних зарослях.

Дальнейшая разведка дала поразительные результаты – в салоне иномарки прямо на заднем сидении лежал пакет, из которого торчал край синей папки… Оставалось просто вскрыть Хонду и забрать эту нужную вещь.

Алексей первым делом пожалел, что ночью выбросил стамеску. Он начал копаться в своей сумке, пытаясь найти дорогой перочинный нож. Им, конечно, Хонду не вскрыть, но попытаться можно.

Баторин уже присел перед задней дверцей, пытаясь швейцарским ножичком расковырять японский замок. Но Галина подошла с другой стороны. Она подняла с земли булыжник и одним ударом разбила боковое стекло. Еще две секунды – и в ее руках очередная синяя папка.

– Вставай, Алексей. Поехали… Надо забрать вещи и бежать из гостиницы.

– Ты права, Галочка. Оставаться очень опасно… И зачем – у нас теперь четыре папки. Что-нибудь, да найдем.

Перед тем, как начать выносить вещи, они не утерпели и разложили на диване свою добычу… Теперь у них было четыре синих папки. Первую они взяли еще в поезде, по дороге в Крым. Вторую украли недавно, буквально стащили из-под ног падающего в пропасть Душкина. Третью – этой ночью взяли в номере следователя Чуба. А последняя – она самая интересная. Она вся старая и помечена черным крестом. И бумага в ней пожелтевшая. И текст напечатан убогим шрифтом на видавшей виды пишущей машинке… Только разложив все тексты рядом, они увидели, где есть настоящий, а где липа, сочиненная хитрым Артемом Комаром… Царство ему небесное!

Все папки были уложены в пляжную сумку с тремя пальмами на боку. Ее взяла Галина, а Баторину достались все остальные вещи.

Они выходили из номера, не оглядываясь. До самой двери их проводил глазок видеокамеры, которая пряталась под карнизом.

* * *

Илья Ильич сразу согласился поехать к Равилю.

– Без меня он вам ничего не скажет. У нас, у тех, которые через зону прошли – особые понятия о чести. За деньги никого не купишь! А если кореш попросит, то любой в лепешку может расшибиться… Завтра утром едем к Равилю, а сейчас – готовим банкет на всю катушку.

На следующий день утро началось в полдень… Все пятеро были вялые, сонные, но с удовольствием вспоминали вчерашний вечер, который завершился ночным сидением у костра… Ванда блистательно рассказывала национальные анекдоты. Оказалось, что про поляков их не меньше, чем про чукчей… Ашурков пел блатные песни. И не ироническую стилизацию, а настоящие, душевные, со слезой в голосе… Ольга тоже пела, но все такое любовное-любовное. Пела о том, что на все готова для своего любимого: «…Всю себя измучаю, стану я самой лучшею. По такому случаю ты подожди»…

На дело пошли не все. Слава Зуйко и его жена полячка оставались в домике. Они жили пока на нелегальном положении, а к Равилю, который что-то знал о злосчастной гостинице поехали трое.

Но и они не сразу поехали. Им надо было еще километр плестись до места, где за кустами кизила спрятана их серая Хонда…

Это очень обидно, когда в твоей машине разбивают стекло над левой задней дверцей. Еще обидней, когда из салона что-то воруют. Но совсем непонятно, почему стащили не магнитолу, сдуру оставленную в одинокой машине под кизилом. Сперли мятый пакетик с картонной синей папкой… К Равилю все ехали скучные. Казалось, что они не в райской Ялте, а в Чикаго во времена сухого закона. Кругом одни бандиты! Мафия на мафии сидит и полицией погоняет. А нормальные люди мечутся в страхе, как те два музыканта с контрабасом…

Илья Ильич созвонился с Равилем – нельзя приводить чужих без договора. Не по понятиям это!

На встречу Равиль сразу согласился, но потом начал говорить о себе в похоронном тоне. О том, что на него крепко наехали, что его стерегут на каждом углу, что жизнь его кончена… В результате он попросил вывезти его в Севастополь, где много народа и легче скрыться.

Илья посоветовался и пообещал… После такого разговора Ялта еще больше стала походить на мафиозный Чикаго.