Полоса прибоя

Чуб разделил опергруппу и на одной машине выехал в Ливадию. Они были совсем рядом, но предстоял спуск и множество поворотов на узких улочках… То, что этот москвич Носов не сообщил по сотовому имя злодея, так это говорило в его пользу. Серьезный парень! И не дурак…

Серая Хонда стояла так, что подъехавшие сыщики видели разбитое боковое стекло. Уже это делало ситуацию напряженной… Чуб даже пригляделся к машине, выискивая пулевые отверстия.

– Вы, господин Носов, обещали выдать убийцу. Кто он?

– Через три минуты скажу. Пока, Виктор Петрович, пройдем в одну квартирку, вон в том доме, на втором этаже.

Чуб послушно повел опергруппу в серый каменный барак. Дверь в квартиру была распахнута. Из комнаты слышался какой-то грохот и убийственная ругань… Сыщики мгновенно выхватили пистолеты и прижались к стенам.

За стальную дверь входили с опаской, но помещение, похожее на пульт управления, было пустым. По одной стене горели телеэкраны, которые показывали пустые номера знакомой гостиницы. Чуб даже узнал свою комнатку и свои джинсы, брошенные прямо на подушку… Только на одном экране были люди. Супруги Кулябко не просто ругались. Они лаялись, применяя нецензурную лексику.

Денис подошел к столу и убрал звук.

– Извините, ребята. Это накладки прямого эфира… Теперь посмотрим запись, сделанную в день убийства медсестры Хохловой.

– В ночь убийства?

– Очень точное замечание, Виктор Петрович… На экране будет точное время всего происходящего.

Сразу запись не пошла. Денис что-то перепутал, и все экраны погасли… Пришлось вынимать кассету и запускаться с другого магнитофона. Зато теперь зажглись все экраны, и на каждом была гостиная в шикарном номере молодоженов – Славы Зуйко и Ванды Горбовской.

Вот крадучись вошла босая Хохлова с бумажником Комара в руке… Вот за ней впорхнул некто плотненький с молотком в руке… Потом удар, крик, шум, бегство убийцы и приход полуголого Зуйко. Он поднимает голову Хохловой, щупает пульс… А через минуту появляются все и следователь Чуб… Еще немного времени, и невинный Слава уже в наручниках.

– Ну, как, Виктор Петрович, картина ясная?

– А кто этот, который убийца? Очень знакомое лицо.

– Это бывший ялтинский мент по фамилии Гапонов. Он же хозяин этой хаты.

– Точно, это Олег Гапонов! Пять лет его не видел. Растолстел, гад. И камера чуть сверху снимает – сразу не узнать… Попрошу кассету мне. Это убийственная улика. Спасибо, Денис… Может вы еще знаете, где сейчас этот оборотень?

– Где он – не знаю, но по этому коду можно найти его машину. У Гапонова новая Нива болотного цвета.

– Какого цвета?

– Болотного… Ну, грязно-зеленого, бурого…

* * *

Уже начало темнеть, когда автоматчики в масках окружили домик над Мисхором.

По всем правилам Чуб должен был оставить в Ливадии Дениса и, тем более, Ольгу. Должен был, но не смог!.. Московские молодожены предоставили ему убийцу прямо на блюдечке. А он, дурак, чуть не посадил их друга, хорошего парня с приятной для уха фамилией Зуйко.

За забором был виден дом с дымящейся трубой и гараж, из которого исходили сигналы бурой Нивы… Чуб был уверен, что левый борт этого русского джипа процарапан и смят. А это значит, что в крепком каменном доме Гапонова могут быть заложники.

Спецназ просочился к дому и занял позиции у двери и под окнами. Все ждали команды Чуба… Он нажал кнопку на рации и торжественно произнес: «Всем внимание…Штурм! Вперед, орлы»!

У орлов не все получилось быстро. Кувалда отскакивала от стальной двери. Маломощная болгарка давала красивые искры, но срезать петли не могла. Ломики били стекла, с трудом выковыривая мощные решетки.

Только через пять минут после команды «Штурм» Чуб с московскими гостями вошел в дом.

В центре огромной гостиной лежал Гапонов. Спецназ бросил его прямо мордой в ковер… В креслах сидели Баторин и Шустрова. Они были связаны от шеи до пят и повернуты лицом к камину.

А в камине на жарких кипарисовых поленьях догорали синие папки. Одна старая, из сталинских времен и три новеньких, купленных Артемом Комаром в канцелярском на Крещатике… Папки были развязаны, раскрыты и их нутро давно уже сгорело. Только корчился и догорал клееный картон. Только дымились и воняли тряпичные завязки… Сумел-таки Гапонов напакостить перед арестом!

Чуб подозвал Дениса с Ольгой поближе к камину.

– Вот из-за этих бумаг, ребята, все и произошло. В папках было описание клада столетней давности. Кто-то пошутил, а они поверили… Нет, точно! Одна из папок у меня была. Я успел экспертизу сделать – бумага финская, а напечатано все на принтере… Я сразу понял, что это липа. Как вы думаете, Денис?

– Вы правы. Не было в те времена ни принтеров, ни финской бумаги… Дурацкая шутка! Столько крови из-за нее пролилось…

* * *

Через неделю жизнь наладилась. Со Славика сняли подозрения и даже забыли о побеге. В Хонду вставили стекло, и Денис перевез всех из неприятной ливадийской гостиницы в старую добрую «Ореанду», что на набережной Ялты. Сразу начали забываться кошмары с трупами и вообще – начался новый медовый месяц.

Чуб вел следствие неторопливо и обещал на допросы не вызывать. Чего спрашивать – и так все ясно!