Полоса точного приземления

- А что ее смотреть? Смотрели. Всю прозвонили, Виктор Аркадьевич! Параметры-то в норме! Куда от этого денешься?

- В норме тоже может быть по-разному. По центру допуска или ближе к границе. А границы эти мы же сами и назначали, ручаться за них трудно, - поддержал Главного конструктора Терлецкий.

- Так работала же станция при этих допусках в лучшем виде! Значит, годятся они. Практика показала. Которая критерий истины, согласно диамату. Помните? Учили? - не сдавался Маслов.

- Помню, помню, - сказал Вавилов. - И все-таки давайте не будем раньше времени впадать в пессимизм. Лучше попробуем еще подрегулировать. Чтобы все параметры поближе к середке допустимых диапазонов загнать.

И, заключая обсуждение, добавил:

- Ничего другого пока не придумывается. Однако той меди в голосе, которая звучала в словах

Главного конструктора вчера и столь успокоительно подействовала на Литвинова, сегодня уже что-то не прослушивалось.

На то, чтобы «загнать параметры поближе к середке», ушло еще два дня. К их исходу Федя Гренков пришел к Литвинову в летную комнату с чистым бланком полетного задания в руках:

- Давайте составим задание, Марат Семенович. Виктор Аркадьевич сказал: попробуем слетать еще разок.

Правда, как тут же выяснилось, употребленное Федей слово «составим» представляло собой явную гиперболу - новое задание ни на йоту не отличалось от предыдущего, с которого его, не мудрствуя лукаво, прямо и списали.

Неожиданная задержка возникла, когда полетный лист, украшенный всеми положенными подписями и визами, понесли на утверждение начальнику базы. Кречетов повертел его в руках, почесал затылок и, явно сожалея, что полетный лист как документ сугубо оперативный в стол - дабы «отлежался» - не сунешь, начал с того, что вызвал Литвинова:

- Тебе, что, так сильно понравилось у самой земли, да еще в муре, номера откалывать?

- Какое там понравилось! - недовольно ответил Марат. - Но слетать еще раз, наверное, надо, Глеб Мартыныч. Ничего другого не придумаешь: на земле больше делать с «Окном» нечего. Не закрывать же разработку?

- Что ты! Что ты, закрывать! - замахал руками начальник базы. - Об этом и речи быть не может. Генеральный по какому поводу ни позвонит, всегда о твоем «Окне» спросит: как, мол, там идут дела? Большую ставку на него делает.

- Вот видишь… Утверди, Мартыныч, лист, завтра с утречка и слетаем. Вдруг наладится эта их техника.

- Вдруг! Вдруг, знаешь, что бывает?

Литвинов кивнул головой, дав этим понять, что да, знает, с народным фольклором знаком, и Кречетов взял уже было в руку перо, но, повертев его над лежащим на столе полетным листом, положил снова.

- А где виза методсовета? - спросил он.

- Так не требуется же! - не выдержал до того с трудом сохранявший молчание Гренков. - Программу и методику всю в целом на методсовете утвердили. А чтобы каждый полет, это нигде не написано.

- И все-то вы, Федя, знаете. Информированы. Хотите, покажу вам положение о методическом совете? Там, между прочим, черным по белому написано: начальник летно-испытательной организации получает консультацию методсовета во всех случаях, когда считает необходимым для обеспечения безопасности полетов. Считает необходимым! А я сегодня как раз считаю, - решительно закончил Кречетов.

Методический совет! В него входили летчики-испытатели, ведущие инженеры, аэродинамики, прочнисты, считавшиеся в КБ самыми опытными и грамотными. Существовал он всего несколько лет. Но и за это короткое время успел доказать, что существует не зря.

Правда, критически настроенный ко всяким нововведениям, Аскольдов утверждал, что этот коллегиально-консультативный («Придумали же, мать честная, словечки!..») орган полезен главным образом начальнику базы: снимает с него изрядную долю ответственности во всех мало-мальски сомнительных случаях. Но Александр Филиппович ворчал напрасно: рекомендации методсовета не раз предотвращали неприятности, порой весьма серьезные.

Собрался методсовет оперативно, через час после разговора Литвинова и Гренкова с Кречетовым («Вместо обеда», - комментировали эту оперативность собравшиеся).

Прочитали задание. Послушали Гренкова, изложившего высокому собранию, как он выразился, предысторию вопроса.

- Ну, так что же будем решать? - спросил после непродолжительного общего молчания председательствовавший Белосельский.

Члены методсовета поежились.

- Не нравится мне это задание. Не вижу причин, почему оно покажет что-то другое, чем прошлый полет, - заметил Федько.

- Полет! Не полет - цирк сплошной! - сказал Аскольдов. - А ты сам, Марат, как считаешь?

Литвинов пожал плечами:

- Трудный вопрос. Мне этот цирк - конечно же, цирк, - сами понимаете, не шибко понравился… Но я просто другого выхода не вижу. В станции копаться больше смысла нет: они ничего криминального не нашли. Подрегулировали для очистки совести, хотя сами в это не очень верят… Что же остается, закрыть работу?..

- Ну уж закрыть! - усомнился один из ведущих инженеров. - Скажем так: приостановить. Впредь до…