Полоса везения строгого режима

– Давай-ка для начала ты расскажешь что-нибудь настолько гадкое о себе, чтобы мы это могли в интернете опубликовать и навсегда тебя опозорить!

Захар удивился, но ответил, хотя вроде бы не собирался:

– Так я уже все опубликовал. Вы что, на меня не подписаны? Я же не умею стесняться.

– Да брось! Обязательно было что-нибудь такое, о чем ты подписчикам не сообщил!

– Мою страницу восемь раз блокировали за размещение непотребного контента. Даже и не представляю, что еще вам выложить, – не слишком сильно обеспокоился Бойков, хотя и удивился, зачем честно отвечает на глупые вопросы.

Рыжий уверенность растерял и сбавил тон:

– Вер, он неуязвим.

– Не может быть, – ответила она злобно. – Ну же, Захар, у каждого человека есть такое, о чем он никогда и никому не рассказывал. У тебя одна извилина – попробуй ее напрячь, меня порадуешь.

Базука потер лоб, который почему-то вспотел, а слова полились сами:

– Вообще-то, есть такое дело… Никому и никогда об этом не рассказывал и старался не вспоминать… Однажды я обмочился.

– Вот! – обрадовался рыжий. – Выкладывай подробности!

– Я тогда с отцом на охоту поехал и впервые увидел медведя…

– Это мы опустим. При виде медведя я бы не только обмочился. Другие подробности!

– Ну… – Захар не хотел говорить, но и не мог замолчать: – Отец тогда меня поддержал. Сказал: «Никто над тобой смеяться не будет, если в твоей руке ствол». И из ружья научил стрелять… кстати, я попал в дерево почти с первой попытки! А в зайца никак, это только на следующий год произошло.

Рыжий начал раздражаться:

– Вернись к своему позорищу! Хотя подожди, я твое признание на телефон запишу, иначе никто не поверит.

– А какие тебе еще нужны признания? – Захару очень требовалось вывалить на него кучу откровенностей, но никакие не придумывались. – Что те штаны были ярко-зеленого цвета? Или что мне тогда было пять лет?

Николай с Верой забыли о записи и уставились друг на друга огроменными глазами.

– Пять лет? – пропищала Вера. – С ружьем в руках и при виде медведя? Это никак не потянет на позорище всей жизни…

– Я же сказал, он неуязвим.

– Да быть не может! – пуще прежнего взвилась девушка. – Просто у нас кишка до сих пор тонка, не можем решиться на настоящие зверства! Ладно, Базука, пошли на концерт, раз я все равно пока ничего дельного не придумала.

– На концерт? – ужаснулся тот и совсем немного побледнел. – Но я же там от скуки сдохну! Полтора часа завываний и нелепых телодвижений нашего танцевального кружка? А можно придумать что-то менее жестокое, милая?

Ну хоть так пока отомстить, пусть с точки зрения постоянных посетителей университетских концертов – вообще не жертва.

– Идем, Базука, скоро начнется. Надеюсь, ансамбль тувинского горлового пения снова будет в программе! – мстительно добавила она.

Он еще минуту потоптался на месте, не зная, что же выбрать. С одной стороны, можно прямо сейчас развернуться и уйти, а с другой – целых полтора часа провести под бочком такой очаровашки. Под тувинские вои ее можно будет не только второй раз поцеловать, но и ощупать под этой узкой кофточкой. А Вера еще так смотрела, что последний вариант с лихвой перевесил.

Свободных мест было предостаточно, но они уселись подальше от остальных – в том числе, и от их озирающегося друга. С обеих сторон Базуку окружили, а он никак не мог понять, зачем им в любовной компании провожатый.

– Рыжий, ты б свалил, – попросил он очень вежливо, чтобы не расстраивать Веру.

– Его Ник зовут, – подсказала она. – И он останется с нами. Терпи, милый, я ж твою душную компанию терплю.

Оставалось только попытаться игнорировать постороннего. Да к тому же он ничем помешать не мог. Теоретически. А практически Захар чувствовал, что он буквально сам не свой. Зачем вообще о своем детском провале вывалил? Зачем сейчас плетется туда, куда не хотел? Ни одна, даже самая красивая женщина на свете, таких жертв не стоит. Но отчего-то мысли никак не хотели переходить к анализу, а здравый рассудок такой анализ пока вовсе не допускал.

На сцене неслаженно танцевал местный коллектив, правая колонка немного хрипела, Вера придумывала жуткий план. И пока она была этим занята, Николай решил воспользоваться крайне удачным моментом – когда еще Бойков с удовольствием ответит на любой его вопрос?

– Слушай, Базука, – обратился он к нему. – А не дашь ли несколько советов, как мне с девушкой познакомиться? Или никак, потому что я рыжий?

– Что за чушь? Какое отношение девушки имеют к твоему цвету волос? – не понял тот.

Вере очень не нравилось, что они так почти по-дружески начали беседовать, хотя чаяния Ника она понимала. Но все равно попыталась соображать как можно быстрее.

– Ну как же? – продолжил тот допрос. – Без твоей внешности у меня какие шансы?

– А че, у меня внешность идеальная? – Захар снова ответил вопросом на вопрос. – Да ни черта. Нос в двух местах сломан, одна бровь короче второй. А назовешь меня смазливым, наподобие прилизанного Короленко, ребра будешь лечить долго и больно. Обещаю.

Обещаниям в таком состоянии можно было верить. Потому Николай интересовался аккуратнее: