Полоса везения строгого режима

– Свихнулся? – с улыбкой отозвался тот. – А может, сразу хвост ко мне приведешь? То есть если меня в прошлый раз недоубивали, то почему бы не попытаться снова? Не-не, придурок, справляйся сам. И делай вид, что меня вообще не знаешь. В благодарность, что я такой вид по поводу тебя уже делал.

– Но…

– Иди в зад, Короленко. Мы с тобой даже приятелями никогда не были, чтобы за компанию погибать.

И бросил трубку. Андрей поежился, но на самом деле хорошо понимал ход мыслей Базуки – у него нет ни единого повода хоть что-то делать. Значит, все-таки отец. Или Вера с ее друзьями? Вот тут сразу колонки «за» и «против» уравновесились: с одной стороны, эта троица явно небезразлична к его положению и уж точно на улице зимой не оставит; с другой – с них толку в такой войне ноль целых ноль десятых. А подставить их под раздачу можно запросто. Они втроем как раз по силе равны престарелой хозяйке его квартиры.

Он так и не решил – смартфон, напугав, зазвенел в его руке сам.

– Андрей, – обратился к нему Базука совсем с другой интонацией. – Приезжай ко мне, отлежишься и подумаешь. У меня есть хата в центре, скину адрес, сам там буду через полчаса.

– С чего вдруг? – вопрос был логичным.

– Просто ты ж все равно или Вере, или ее прихвостням звонить будешь. Они хоть и бестолочи, но брошенного щенка на улице не оставят. И тогда со временем выяснится, что я, оказывается, мудак и злобное чмо, которому чужая беда по бубну. И снова начнут смотреть своими жалобными, но обвиняющими глазенками.

– Но ведь именно так ты три минуты назад и выразился…

– Клевета. Адрес скину! – рявкнул тот и снова отключил вызов.

Короленко приглашение принял, безвыходность диктовала свои условия. Нужная новостройка оказалась не так далеко, всего семь кварталов пешком, а Андрея все еще не отпустила истерика, потому он даже на троллейбусной остановке обозначаться не хотел.

И все равно пришел чуть раньше Базуки. Машина с визгом припарковалась – никакой конспирации – и сам Захар вывалился на улицу, выдавая с каждым словом застывающий облачками пар:

– А твоя тачка где?

– Бросил возле магазина, – признался Андрей. – Сначала побоялся, что догонят до того, как успею вывернуть с парковки. А потом побоялся возвращаться – ведь они могут допереть, что единственная оставшаяся машина может быть именно моей.

– Солидно, – похвалил Базука, направляясь к подъезду и показывая путь. – Солидно – отбиваться от противных хулюганов такими крутыми подарками, как новая тачка.

Короленко, плетясь за ним, вздохнул:

– Так это еще и не первая машина, которую я в них бросил. Первую после твоего предупреждения сменил – в смысле, ту оставил в гараже отца, а другую взял. Ведь если меня на лицо запомнили, то машину-то стопудово.

Базука обернулся с озорным блеском в глазах:

– А если папик твой ту тачку взял бы и на себя удар принял?

– Надеюсь, в ближайшее время не возьмет, – Андрей поежился. – У него любимая марка другая. Но если и случится, то что я еще мог поделать? Честно рассказать, как облажался?

Базука в очередной раз рассмеялся:

– Честно увезти машину под пресс на свалке, а папику честно соврать, что в лепешку ее разбил! Поорал бы, пинка выписал, зато сам бы не пострадал. Нет, я просто поражаюсь, как у вас, благородных бизнесменов, о родне заботятся. Любо-дорого не брать пример!

Андрею запоздало стало неловко. Хотя на фоне последних сведений об отце страх за того как-то поуменьшился – еще неизвестно, кто кому накостыляет, если коса на камень найдет.

Разумеется, квартира оказалась роскошной: несколько спален, шикарный дизайн. Ничего общего с нынешним жильем Андрея. Вот так принципиально отличается жизнь двух бунтовщиков, разница между которыми лишь в том, что один выпендривался с пеленок, а второй только начал. И, похоже, Базука здесь постоянно не жил, только отлеживался после вечеринок и возвращался в особняк к родителям, ведь они сразу привыкли, какой он, а не были ошарашены через двадцать лет.

Но Андрей своим выбором все равно гордился. Будет гордиться сильнее, когда старые проблемы до конца разгребет и сможет заново строить из себя самостоятельную единицу. И Захару он был благодарен. Вот только это не ведь не конец истории, а только ее начало. Потому он уместился на краю длиннющего дивана и, потирая замерзшие руки, спросил:

– И что мне делать теперь? Как выкрутиться? Реально, что ли, помириться с родителями и куда-нибудь уехать навсегда? Но точно ли никто не пострадает вместо меня?

Базука глубоко задумался, даже с непривычным выражением лица склонил голову, выражая тем полную серьезность. Андрей терпеливо ждал и дождался ответа:

– У них Марат главный. Тот еще зверь, – наконец-то начал выдавать Захар ход своих мыслей. – Шестерки его давно бы уже успокоились, но он их дрючит как надо. А наказать крысу – это ведь дело чести, спустить такое – это понести колоссальные репутационные издержки. Крыса тут ты, если не понял.

– Понял-понял, – кивнул Андрей. – Говори дальше.