Полосатый катафалк (сборник)

— Моя покойная сестра Ада оставила ей полмиллиона, которыми Харриет сможет распоряжаться самостоятельно, как только ей исполнится двадцать пять лет. Приблизительно столько же Харриет получит после моей смерти.

Мысль о собственной кончине опечалила его, но моментально грусть сменило негодование. Он наклонился и так сильно ударил кулаком по столу, что чернильный прибор подпрыгнул кверху.

— Никакому вору не удастся запустить лапу в этот капитал!

— Вы абсолютно уверены, что Берк Дэмис вор?

— Я знаю людей, мистер Арчер.

— Расскажите мне о других юношах, за которых Харриет хотела выйти замуж. Это может помочь мне разобраться в ее поведении.

— Мне неприятно о них вспоминать… Одному было за сорок, на его счету два расторгнутых брака и несколько детей. Потом был тип, именовавший себя народным певцом. Бородатое ничтожество. Третий — декоратор в Беверли Хиллз, маменькин сыночек, влюбленный в себя прожигатель жизни, и все они открыто охотились за ее деньгами. А когда я с ними откровенно поговорил, они живенько отступили, позабыв о своей «великой любви».

— Что делала Харриет?

— Пришла в себя. Теперь она видит их так, как я видел их с самого начала. И если мы помешаем ей наделать в спешке глупостей, она и в Дэмисе вскоре разберется.

— Должно быть, приятно иметь глаза с рентгеновскими лучами!

Мистер Блэквелл долго смотрел на меня из-под своих кустистых бровей.

— Мне не нравится это замечание. Вы не только меня лично оскорбили, но вас не слишком затронула моя проблема. Очевидно, моя жена сумела найти к вам подход.

— Ваша жена — очаровательная женщина и, вероятно, большая умница.

— Возможно. В некоторых ситуациях. Но Дэмис обвел ее вокруг пальца, в конце концов, она всего лишь женщина. Однако меня поражает, что вы так легко попались на удочку. Мне говорили, что у вас одно из лучших детективных агентств в округе Лос-Анджелес.

— Кто вам об этом сказал?

— Питер Колтон из службы окружного прокурора. Он заверил меня, что лучшего человека мне не найти. Но я должен заметить, что вы не проявляете чутья, присущего ищейкам.

Я рассмеялся.

— Возможно, у вас одного его с избытком и хватит на нас обоих.

— Как прикажете вас понимать?

— Вы же принесли мне готовое дело, завернутое и завязанное шнурочком так, что мне и палец некуда подсунуть еще до того, как я приступил к нему. Но вы не предъявили мне ни единого доказательства.

— Раздобыть их — ваша задача.

— Если таковые имеются. Я не намерен стряпать улики или подтасовывать факты для того, чтобы подтвердить ваше предвзятое мнение. Я охотно займусь беспристрастным изучением личности Дэмиса.

— Полковник окинул взглядом императора мой офис, который отнюдь не свидетельствовал, что мой бизнес является особо доходным.

— Вы полагаете, что можете разрешить себе ставить условия своим предполагаемым клиентам?

— Определенные условия всегда оговариваются. Вернее сказать, предполагаются. Иной раз я вынужден произносить их вслух. Ведь я могу лишиться не только своей лицензии, но и репутации.

— Если вы видите во мне угрозу для своей репутации… — На его физиономии вновь отразилась целая гамма цветов, начиная от розового.

— Я этого не утверждал. Просто я констатировал, что я обладаю неплохой репутацией и не желаю с ней расставаться.

Он попытался «убить» меня глазами, во всяком случае, поставить на место, но вскоре отказался от этого намерения. Ему требовалась моя помощь.

— Конечно, — произнес полковник резонно, — я не хочу ничего иного, кроме честного, беспристрастного расследования. Если у вас сложилось другое впечатление, вы не поняли меня. Уясните следующее: мне очень дорога моя дочь.

— Мне нужно знать о ней еще несколько фактов. Как давно она возвратилась из Мексики?

— Неделю назад.

— Сегодня семнадцатое июля. Значит, она вернулась десятого?

— Дайте сообразить. Это был понедельник. Да, она прилетела в понедельник, десятого июля. Я встретил их в аэропорту примерно во время ленча.

— Дэмис был с ней?

— Без сомнения, с ней. В том-то все и дело.

— Выразитесь яснее, пожалуйста.

— Пока ничего явного. У нас были — э-э — кое-какие дискуссии в семье. Харриет упрямо стояла на своем, ну и Изобел, как вам известно, на стороне любящих птенчиков.

— С Демисом вы переговорили?

— Даже дважды. Мы втроем завтракали в аэропорту в тот понедельник. Он много разглагольствовал о теории живописи и тому подобном. Харриет слушала, затаив дыхание. На меня его болтовня не произвела впечатления. Но при второй нашей встрече я почувствовал что-то неладное. Он приехал к обеду в субботу вечером. Харриет уже сообщила мне, что они планируют пожениться, поэтому я воспользовался случаем побеседовать с ним наедине. Вот тогда-то я и получил уклончивые ответы на мои вопросы. Он признал, что у него за душой ни цента. В то же время он расхаживал по моему дому, как будто он был в нем хозяином. Я сказал ему, что свадьба состоится только через мой труп.

— Вы ему так и заявили?