Полотно Вирда

– Еле поймал. Как заяц от меня улепётывал.

Стиг отвернулся от затравленно озирающегося младшего брата и встретил взгляд Гуннара. Под глазом врага зияла покрытая запёкшейся кровью рана. Не опасная, но шрам останется от неё навсегда.

– Очнулся? А ты живучий. – Гуннар провёл рукой по щеке, проверяя, остановилась ли кровь. – Это хорошо. Тору понравится такая жертва.

– Тогда отпустим мелкого? – раздался сзади чей-то голос. – Места свободного на драккаре всё равно нет. Да и за такого хилого много серебра не дадут.

– Нет! Никого отпускать мы не станем. – Гуннар подошёл к Стигу и схватил за волосы. – Посмотришь, как я перережу глотку твоему братишке? А может, вначале выколоть ему глаза?

Стиг дёрнул головой, но Гуннар держал крепко.

– Гуннар, давай обойдёмся без глаз. – Стиг увидел, что говорит это рыжеволосый викинг. – Он же орать будет так, что голова треснет.

– Ладно, Тормунд. Уговорил. Просто прирежем.

Гуннар отпустил Стига и достал нож. Огонь отразился на стальном лезвии. Лейф попытался отползти, но упёрся спиной в столб. Тогда он обречённо всхлипнул и зажмурился…

Стиг, не отрываясь, смотрел, как из горла брата льётся кровь, и неслышно шептал:

– Великая и могущественная Хель. Холодная и беспристрастная. Суровая и справедливая. Прими в Хельхейм5 Лейфа, Ингвара сына. Дай ему кров и приют. И услышь мою клятву. Если останусь жив, я принесу тебе в жертву Гуннара, Харальда сына. Чего бы мне это ни стоило.

Леденящий холод дыхнул Стигу в лицо. Это ветер? Это смерть? Это знак Хель? И что теперь? Пришла его очередь? Или викинги принесут жертву Тору на рассвете?

– Убитых на улицу выкиньте, – распорядился, вытирая окровавленный нож, Гуннар. – Утром перед уходом сожжём. А этого… Его в сторону пока оттащите. Надо поесть и пива выпить, а то когда ещё сможем.

– А с Ульвом как быть?

– С собой заберём. Там у драккара сложим погребальный костёр.

Кто-то из викингов толкнул Стига, и тело тут же пронзила резкая боль.

– Гуннар. Да у него дыра на полруки.

– Давай его сюда. Посмотрим, что там. Он нам нужен живой.

Стига едва не вывернуло, пока его тащили по полу и, ударив лбом о доски, забросили на лавку.

– Плечо порезано. Глубоко! Если кровь не остановить, он до утра не дотянет.

– А мы её сейчас остановим. Есть верный способ.

Гуннар склонился над Стигом.

– Знаешь, чему нас учат предки? – свистящий шёпот Гуннара пронзал голову. – Боль устраняется только болью. А мы чтим предков и их заветы.

На какое-то время в доме повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров и завыванием ветра. Потом Стиг почувствовал, как его прижали к лавке, и тут же плечо обожгло огнём.

Стиг закричал, забился в чьих-то руках. Раскалённый клинок всё глубже прожигал тело. Огнём горела уже не только рана, но и всё плечо.

Наконец Стиг почувствовал, что его отпустили. Понял, что клинок убрали. Но боль не проходила. Она терзала руку так, что терпеть её было невыносимо, заставляла до судороги сжимать кулаки и до крови кусать губы.

Стиг пролежал так целую вечность. Его затягивало в густой серый туман, манящий тишиной и покоем. Но покоя ему не дали.

Рывок. В открытый в неудержимом вскрике рот плеснули что-то горькое и холодное. Стиг закашлялся. Едва не поперхнулся. И обессиленно откинулся назад.

– Теперь точно выживет, – громкий голос Гуннара ударил по голове. – Вот только грязный он. Стыдно такого Тору в жертву приносить. Давай ополоснём его и подсушим?

– Давай. Заодно и повеселимся.

Очередной рывок, и Стиг перестал осознавать происходящее. Будто это не его выволокли на улицу, облили ведром ледяной воды, вернули в дом и подвесили вниз головой над очагом.

Это было его тело. Оно корчилось от боли. Оно хрипело. Оно безмолвно молило о пощаде. А Стиг был в нём и не в нём. Чувствовал и не чувствовал. Понимал, что происходит и не понимал…

Наконец его оставили в покое. Даже боль притихла. Затаилась, чтобы потом с новыми силами вцепиться беспощадными клыками. Перед глазами мерцали угли. Они переливались разными цветами, как холодные огни в зимнем небе. В висках стучал молот. Может, это уже Тор готовится принять свою жертву?

Стиг качнул головой, не в силах больше слышать этот монотонный, сводящий с ума стук. Но он не исчез. Только с шеи соскользнула цепочка с амулетом и упала в прогоревший очаг.

Потом перед глазами замелькали точки. Из носа потекла липкая густая кровь. Она медленно капала на огни и закрашивала их густым чёрным цветом. А потом и сам Стиг провалился в черноту.

Очнулся он оттого, что в лицо плеснули воду. Стиг закашлялся и открыл глаза. Голова раскалывалась. Плечо горело. Связанные руки и ноги онемели. Скорее бы уже всё закончилось. Осталось потерпеть совсем немного, и Стиг попадёт в Бильскирнир6 и встретит там Тора.

Умереть – не страшно. Лучше смерть, чем рабство или немощь. Жаль только, что Хель не помогла. Не дала возможности спастись и отомстить.

Стигу развязали ноги и вытолкнули во двор. Там уже горел высокий костёр. В дыму Стиг увидел отца и братьев. Они уходили к Хель.

Боль в теле притупляла боль потери. Всё казалось ненастоящим, как страшный сон. И этот сон никак не заканчивался.