Полоцкая война. Очерки истории русско-литовского противостояния времен Ивана Грозного. 1562-1570

Русский гарнизон Улы, видимо, на первых порах действительно был застигнут врасплох, однако быстро опомнился и оказал неприятелю упорное сопротивление⁸⁷⁷. Исход штурма был решен в конечном итоге действиями казаков Бирули – они сумели в буквальном смысле прорубиться через главные ворота Улы и открыть дорогу внутрь замка конным ротам. Ввод в бой свежих сил и численное превосходство неприятеля в конечном итоге и предопределили победу литовцев. Ула пала. В плен, согласно сведениям с «той» стороны, попали оба ульских воеводы, братья Вельяминовы, и 300 «зацных» воинов (надо полагать, из числа тех, кого Б. Папроцкий назвал «людом рыцарским»). Сколько уцелело из 800 ульских стрельцов – польские хронисты и писатели не сообщают, хотя пишут о том, что мало кто уцелел от гарнизона замка, – часть погибла в бою, часть сгорела в пламени, охватившем Улу, третьи утонули в Двине, когда пытались выбраться из пылающей крепости и спастись⁸⁷⁸.

Кроме пленников, торжествующим победителям больше ничего не досталось – Ула сгорела дотла вместе со всеми припасами и вооружением⁸⁷⁹.

Неожиданная и блестящая (на фоне, почитай, месячного топтания под Улой Я. Ходкевича) победа Р. Сангушко произвела неожиданный эффект. Сам дворный гетман, находясь под впечатлением от своего успеха, предложил Сигизмунду организовать подобный же рейд на Полоцк, где, по его сведениям, было мало ратных людей, и взять его⁸⁸⁰. Правда, для того, чтобы повторить ульский успех под Полоцком, Сангушко требовал дать ему больше людей. Сигизмунд уклонился от прямого ответа на это предложение дворного гетмана, переведя стрелки на М. Радзивилла Рыжего, воеводу Виленского, который на тот момент (октябрь 1568 г.) пребывал в Минске. К нему и предложил обратиться король, посовещаться насчет плана похода на Полоцк и заодно поговорить об отправлении к Сангушко дополнительных воинских контингентов. Сам же король, судя по тону его письма князю, полагал первостепенной задачей укрепиться в Уле и не допустить реванша с русской стороны.

В том же, что Москва попытается вернуть Улу, в Вильно и на «фронтире» не сомневались. Практически сразу после того, как стало известно о нападении литовцев на Улу, из Невеля к замку была послана помочная «лехкая» рать (три полка, Большой, Передовой и Сторожевой, три воеводы, не больше 1 тыс. «сабель и пищалей»⁸⁸¹) под началом одного из лучших воевод Ивана Грозного И.В. Шереметева Меньшого⁸⁸². Естественно, что выступление этой рати на помощь Уле потеряло смысл практически сразу – крепость была взята литовцами молниеносно, и, пока войско Шереметева собиралось и выдвигалось, неприятель успел кое-как укрепиться на пепелище⁸⁸³. В итоге, не располагая большими силами и явно не имея наряда, Шереметев не рискнул идти на Улу. Но чтобы хотя бы частично поквитаться с неприятелем и заодно дать своим воинам поживиться, он повел полки на Витебск.

29 сентября 1568 г. Шереметев подступил к городу и два дня стоял под ним, разоряя его окрестности и заодно запалив витебский посад (и даже, если верить М. Стрыйковскому, приступал к замку). Город был спасен благодаря хитрости («фортелю») его воеводы Ст. Паца, который подбросил русскому воеводе известие о том, что на помощь осажденному Витебску идет сам дворный гетман со своими войском.

Испуганный русский воевода и его воинство бежали от Витебска, а храбрые витебляне преследовали его по пятам, писал дальше польский хронист (оставим это замечание на его совести)⁸⁸⁴.

Вторая попытка, сведения о которой сохранились в переписке литовских воевод и ротмистров на «фронтире», была более серьезной. 7 октября 1568 г. поручник дрисский Ш. Жабровский сообщал дворному гетману, что литовские «доброхоты» доносили ему «з земли неприятелское», что в Себеже собирается русская рать под началом некоего Никифора, воеводы Опоцкого, «а при нем повет Новогородцкий, а другой Шоломский, окромя иншого люду военьного» (здесь надо полагать, что речь шла о служилых людях Новгородчины, в том числе и Шелонской пятины). Наряд для этого похода, а также порох и ядра для него Никифор должен был взять в Полоцке. В одной команде с Никифором должен был действовать и князь Ю. Токмаков, который пообещал Ивану Грозному вернуть Улу. Увы, этот поход завершился неудачей, но не по причине успешных действий литовских войск, но из-за «Божьего посещения». Как сообщал оставшийся неизвестным информатор Шимона Жабровского, Никифор «с тым людом тогды тягнул до Улы и вернулся от Полоцка недалеко для поветрея»⁸⁸⁵.