Полоцкая война. Очерки истории русско-литовского противостояния времен Ивана Грозного. 1562-1570

⁷⁶⁵ Любопытно отметить, что литовское командование и пограничные warlord’bi придавали организации разведки и контрразведки немаловажное значение, и о соответствующих мероприятиях неоднократно упоминается в переписке гетмана с полевыми командирами, старостами и державцами пограничных замков и городков (см., например: Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 133–134, 152, 156, 158, 165 и др.). Правда, справедливости ради заметим, что русские воеводы в Полоцке пытались ввести неприятеля в заблуждение относительно задачи, которая была поставлена перед Серебряным и Токмаковым, – так, в письме, которое 7 июля 1567 г. Ходкевич отправил Сангушко, было сказано, что, по слухам, которые ходят среди собранной в Полоцке посохи, русские будут ставить замок то ли в Лукомле, то пойдут на Чашники, то ли займутся возведением города на Бобре (Ibid. S. 152).

⁷⁶⁶ РК 1475–1605 гг. Т. II. Ч. I. С. 219.

⁷⁶⁷ Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 166–167.

⁷⁶⁸ Ibid. S. 169.

⁷⁶⁹ Ibid. S. 173.

⁷⁷⁰ На отличившихся в сражении ротмистров и дворян, сражавшихся во главе своих почтов, пролился в буквальном смысле золотой дождь – эта победа была нужна и королю, и панам рады, и литовскому «поспольству», павшим было духом от непрестанных неудач и проблем. См., например, письмо Сигизмунда Сангушко от 11 августа 1567 г. (Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 175).

⁷⁷¹Филюшкин А.И., Кузьмин А.В. Когда Полоцк был российским. С. 88.

⁷⁷² Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 177.

⁷⁷³ Ibid. S. 177. См. также: Янушкевич А.Н. Ливонская война. С. 111.

⁷⁷⁴ Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 179.

⁷⁷⁵ Ibid. S. 184.

⁷⁷⁶ Ibid. S. 188–189. Наряду с такими оставшимися верными прежнему господарю местными жителями были и другие, которые, присягнув царю, верой и правдой служили московским воеводам. Об одном таком случае сообщал дворному гетману ротмистр М. Яцынич. По его словам, посылал он казаков под Улу, чтобы те, засев в засаде на дороге, связывавшей Улу с Полоцком, взяли языка. Однако этих казаков заприметили местные мужики, «которые поблизу Улы живут», и эти «здрайцы», «напервей до Улы зараз давшы знат, сами за ними (казаками. – В. П.) шли, их шпекгуючи, гдебы, а на котором месцу могли на них ударыт ся, олиж заледве тыи козаки от них одошли». А еще казаки сообщали ротмистру, что те мужики «живностю, которую везут до Улы, яко Двиною, так теж суходолом, не перетакаючи, идут, а сами до нас наконец жадное ведомости не чынят, толко ся до Улы, замка неприятелского, дундуют и живност на зиму готуют, а теперь сами толко душами живут, а скоро збоже с пола знавшы, з жонами и з детми там пойдут, а некоторые уже и жоны там мают». И еще те мужики, писал Яцынич, «ся грозят, поведаючи, же мы ведаем, кто што от Вашей Милости и з ыных Украинных замков шпегками ходят, мы сами их имати будем, а Москве их поотводим» (Archiwum хх. Sanguszków… Т. VII. S. 190).