Полоцкая война. Очерки истории русско-литовского противостояния времен Ивана Грозного. 1562-1570

Инструкции (изрядно отредактированные по дороге), которые вез с собой Колычев, оставляют двойственное впечатление. С одной стороны, послы должны были вести речь не о мире, но о перемирии «на колко лет пригоже», упирая на то, что-де не в их компетенции разрешать столь сложный вопрос и если король и его советники желают именно докончанья, то для этого нужен новый раунд переговоров и обмен великими посольствами⁷²⁵. Что же до условий перемирия, то послы должны были заявить, что, во-первых, король должен согласиться с тем, что быть под высокою царскою рукою «Полотцкому повету и с пригороды». При этом в наказе послам приводился подробнейший список населенных пунктов и «тянувшим» к ним волостей, что входили, по мнению Москвы, в состав «полоцкого наследства» – по принципу «что тех волостей сел и деревень и всяких угодей во всем Полотцком повете что волостей ни было, как изстари было к Полотцку, те все написати х Полотцку…». Вопрос о возвращении Полоцка в обмен на мир не рассматривался, ибо, как было сказано в инструкциях, «где рати ходят и что где возмут, и где то ведетца, что рати воюют, и то бы отдавати назад (выделено нами. – В. П.)?»⁷²⁶.

Во-вторых, в перемирные грамоты должны были внесены и границы зон влияния царской и королевской в Ливонии. По мнению Ивана Грозного, «ливонское наследство» должно было поделить следующим образом: «Курские земли (т. е. Курляндию. – В. П.) городы и Вифлянские земли городы написати в королеву сторону на перемирье того для, чтоб король город Ригу, город Кесь (Венден. – В. Я), город Ровной (Роннебург. – В. П.), город Володимерец (Вольмар. – В. Я.) и все вифлянские городы описал во государеву сторону, да и Колывань (Ревель. – В. Я.), и Пернов, и Пайду (Вейссенштейн. – В. Я), и Каркус, что за свейским королем, да и те городы, которые за датцким королем, описал на перемирье во государеву сторону». И дальше посол должен был заявить, что «рубеж Вифлянской земли с Курскою землею велел государь учинити Двину реку». При этом Иван, составляя свой наказ, отказался от тех уступок, что были сделаны в «вифлянском» вопросе в ходе переговоров с посольством Ю. Ходкевича⁷²⁷. А.Л. Хорошкевич увязывала этот шаг Ивана с тем, что царь пошел на определенные уступки Эрику XIV, королю шведскому, «Ирика короля пожаловал, учинил себе в братстве» и изъявил заключить с ним военно-политический союз. И далее она отмечала, что царь, обнадеженный открывающимися перед ним внешнеполитическими перспективами, в итоге «должен был получить права на Ригу, Ревель, Пярну, Вейссенштейн (Пайде), занятые шведскими войсками, и все города, принадлежавшие с недавних пор Дании». «Эти требования, – отмечала она, – по мнению русских дипломатов, отнюдь не противоречили договору о братстве и помощи со шведским королем Эриком XIV»⁷²⁸.

На первый взгляд, действительно, получается какая-то несуразица: затребовав себе и Ригу, и Ревель, и датские города, можно ли рассчитывать, что прежние договоренности с Копенгагеном и Стокгольмом будут работать и дальше? Но здесь, на наш взгляд, нет противоречий. К переговорам московские дипломаты приступали, обложившись древними грамотами и договорами, основываясь на которых они и желали удовлетворения своих требований. И для Ивана Грозного и его дипломатов важно было зафиксировать на бумаге отказ Сигизмунда от претензий на ливонские земли к северу от Западной Двины. Будет ли потом та же Рига русской или же войдет в состав вассального Ливонского государства, правитель которого будет подручником-голдовником Ивана, – это было уже не важным. Добившись признания правобережной Ливонии его сферой влияния, Иван играл на руку и своему старому союзнику датскому королю, и новому, королю шведскому, поскольку они могли теперь не беспокоиться насчет судьбы своих ливонских владений в зависимости от перемены настроений в Вильно или в Кракове.

Полоцким и ливонским казусами перечень условий перемирия со стороны Ивана Грозного в инструкциях Колычеву не ограничивался. Так, послы должны были потребовать выдачи князя Курбского и других государевых изменников, «чтоб промеж нас от тех изменников ссоры не было»⁷²⁹. Отдельно был поставлен вопрос о полном царском титуле. Иван отказался от сделанной в ходе переговоров 1566 г. уступки и потребовал, чтобы в перемирных грамотах его титул был прописан «сполна» – с «царским имянем», с указанием «титлов» «вифлянского», полоцкого и смоленского⁷³⁰.