Полоцкая война. Очерки истории русско-литовского противостояния времен Ивана Грозного. 1562-1570

В общем, анализ инструкций, выданных Колычеву, наводит на мысль о том, что в Москве не очень-то и стремились к заключению перемирия. Требования, выставленные Иваном Грозным, были чрезвычайно невыгодны для Вильно, а инструкции, данные послам, не оставляли им пространства для маневра. Миссия Колычева де-факто была обречена на провал изначально. Складывается впечатление, что Иван Грозный и его советники окончательно разуверились в договороспособности Сигизмунда и панов рады и сознательно заняли крайне жесткую позицию. Почему так произошло? Осмелимся предположить, что здесь сыграла свою роль уверенность царя и московских бояр в том, что, как бы то ни было, но в вялотекущей войне на истощение Москва все равно имеет перевес. Потому рано или поздно истощенная непомерными военными тяготами Литва будет вынуждена сдаться на милость победителя. А пока этот момент не наступил, нужно продолжать «войну крепостей» и укреплять свои позиции на Полочанщине, благо, с московской точки зрения, никакого нарушения условий временного перемирия не было – крепости-то ставятся в государевой отчине, а не во владениях Сигизмунда. А в своей земле московский государь имеет право делать то, что он пожелает.

В Вильно также не строили особых иллюзий относительно благоприятного исхода нового раунда переговоров с Москвой и готовились к продолжению войны. Посольство Колычева только-только пересекло границу и медленно, с большими задержками и тяготами, двигалось в сторону Гродно, где должны были состояться переговоры, а Сигизмунд 14 апреля сообщал киевскому каштеляну Павлу Сапеге, что «тот неприятель (Иван Грозный. – В. П.) и послов свои до нас шлет, але замков на кгрунте нашом от него побудованных не отступил, и еще к посягненью от панства наглого таковых же замков люди немалые отправил». И потому, продолжал Сигизмунд, «чого же болше терпети не хотечи, складаем збранье войска местцо певное у Молодечно», почему Сапега и должен был «сам, особою своею, конно и збройно, с почтом своим ездным и пешим, ничим не отступаючи от постановленья и ухвалы соймовой и во всем водлуг того заховываючися, у войско на тое местцо назначоное тягнул…»⁷³¹.

Сейм, который принял упомянутую в письме Сигизмунда «ухвалу», – это вальный сейм, созыв которого был намечен в Гродно 1 декабря 1566 г.⁷³² В своих «листах», разосланных по поветам, Сигизмунд объяснял необходимость срочного созыва сейма известиями с «фронта»⁷³³. И хотя далеко не все депутаты смогли прибыть в означенный срок в Гродно, однако же сейм все же приступил к работе. Распущенный 6 января следующего, 1567 г., он успел принять ряд важных решений о продолжении войны с Москвой. Прежде всего делегаты сейма постановили просить короля прибыть в великое княжество и, лично возглавив войско, отправиться воевать в неприятельскую землю, на что Сигизмунд ответил согласием⁷³⁴. Затем сейм постановил прибавить «почтов земских ездных» и выставить в сей год с десяти служб и волок, а где их нет, то с 20 дымов одного «коня». Выезжающий на службу шляхтич должен был быть на добром коне (оцененном в 10 коп грошей – не меньше) и надлежащим образом снаряженным. Кроме того, с ним должен был быть также «з живностью воз один двемя конми особливыми, кром почтового коня (т. е. не считая коня ратника), прикрытый сукном черленым, также и возница, а при возе мает мети рыдль железный (т. е. лопату. – В. П.), мотыку, сокиру, рогатину»⁷³⁵.

Сеймом решено также было прибавить и драбов. Каждый крупный землевладелец должен был выставить теперь при своем почте на двух конных воинов «двух драбов… з ручницою, а третее з рогатиною и з сокерою» (за исключением «убогих» шляхтичей, прочая же шляхта должна была выставить одного пешего ратника с 20 служб или волок или с 40 дымов). Эти пехотинцы-драбы «мают быти при панех своих в тягненью и на местцу у войску, – говорилось дальше в сеймовой ухвале, – лечь от часу шиху войска до битвы и ку штуръму и до потреб шанцовых мают быть даваны под справою и послушеньством пана гетмана великого»⁷³⁶. Мобилизовать на войну предполагалось даже цыган⁷³⁷.

Не обойден молчанием был и вопрос финансов. Сейм постановил собрать «на люд служебный, жолънеров на шесть тисечей ездных а на чотыри тисечи пеших драбов» с каждой службы и волоки по 30 грошей, а с каждого дыма – по 15 грошей⁷³⁸. Отдельно было решено послать послов в Польшу с тем, чтобы уговорить «панов поляков, яко братья свое милое и суседов ласкавых», принять более активное участие в войне и помочь литовским «братьям и суседам» деньгами на покрытие военных расходов⁷³⁹.