«Полоцкий» цикл

Полторы тысячи детей боярских и больше тысячи казаков было при наряде. Наконец, «в ертоулех» числились тысяча детей боярских, почти четыре сотни татар и инородцев и еще почти пять сотен казаков.

^{Канонир и его орудие с принадлежностями. Гравюра из «Военной книги» Л. Фронспергера. 1573 год}

Если собрать вместе все эти цифры, то мы получим, что в русском войске было около 18 тысяч детей боярских. Здесь, кстати, встает вопрос: а учитывались ли в разрядной росписи послужильцы детей боярских? Записывались ли они вместе со своими господами? Мы исходим из того, что нет. Значит, численность конной поместной милиции можно увеличить на неопределенное число конных же «боярских людей». И поскольку поход планировался не только долгий и «дальноконный», но и государев, то можно предположить, что «служилые города» выставили своих лучших людей и к означенной численности детей боярских можно смело добавить еще тысяч 10–12, если не больше, их послужильцев.

К поместной коннице прибавим татар и инородцев — около 6 тысяч согласно «Записной книге», — ту самую тысячу «зборных людей» и больше 6 тысяч казаков. Итого мы получаем примерно 40 тысяч бойцов, конных и пеших, «сабель» и «пищалей». Но в помещенной в «Записную книгу» росписи нет никаких сведений о том, сколько Иван Грозный взял в поход стрельцов. А ведь к тому времени стрельцы составляли пусть и не слишком многочисленную на фоне поместной милиции, но весьма боеспособную часть русского войска. Между тем в частных разрядных книгах в рассказе о Полоцком походе упоминаются восемь (или даже девять) стрелецких голов со своими приборами, что при «штатной» численности стрелецкого приказа (прибора, статьи) примерно в 500 бойцов дает нам около 4 тысяч стрельцов — если не больше. В итоге мы получаем порядка 45 тысяч воинов, конных и пеших, «сабель» и «пищалей».

С собой на Полоцк Иван взял немалый наряд. В источниках упоминается цифра в полтораста разного рода артиллерийских орудий. Автор склоняется к тому, что эти 150 орудий составили тот самый «середней» и «болшой» наряд, тогда как «лехкой» наряд — скорострельные «полуторные» пищали и волконеи-фальконеты — в это число не вошел. Некоторые из этих 150 орудий, самые мощные и тяжелые, названы по именам: «Орел», «Медведь», «Степанова», «Тортуна» (не из тех ли «кортун великих», что были взяты русскими ратниками в Феллине в 1560 году?), «Кашпирова» и «Павлин».

^{Отливка пушки Павлин. Миниатюра из Лицевого летописного свода}

Последнее орудие, судя по всему, было ветераном многих кампаний и осад. «Павлин» был отлит на Москве еще в 1488 году итальянцем Паоло де Босси. Пушка, надо сказать, немаленькая — она метала каменные ядра весом 13 пудов (около 213 кг). «Орел», стрелявший 3,5-пудовыми ядрами, и «Медведь», ядра которого весили «всего лишь» пуд (почти 16,5 кг), на ее фоне смотрелись карликами. Впрочем, рекордсменом можно полагать «Кашпирову» пушку. Историк А.Н. Лобин, ведущий специалист по русской артиллерии того времени, приводит данные, согласно которым ядро «Кашпировой» пушки весило 20 пудов, ее калибр составлял около 660 мм, а длина ствола — без малого 5,5 м! Само собой, обслуга этой могущественной артиллерии неизбежно прибавила к означенному числу ратных людей еще несколько сот человек самих пушкарей и их помощников-поддатней.

Остается вопрос о привлечении для похода на Полоцк конных даточных людей и пищальников, собранных с Пскова и Новгорода. Если в 1545 году в Новгород пришла из Москвы разнарядка о сборе для казанской экспедиции без малого 2 тысяч конных даточных и еще 2 тысяч пищальников, поровну конных и пеших, то почему сейчас эти силы не могли быть отмобилизованы хотя бы «вполы», как с северных городов, от нормы? А ведь в таком случае Псков и Новгород могли послать под Полоцк порядка 2,5–3 тысяч бойцов, не меньше — хорошо экипированных и имевших определенный опыт участия в казанских и ливонских походах.