Полоумная (СИ)

Полумна улыбается, но слабо и как-то неестественно, и видеть эту вымученную улыбку на её красивом лице невыносимо. Рольф шумно вздыхает и хватает один из амулетов, начиная его пристально рассматривать. Луна ждёт.

- Я думала о войне, - просто говорит она, когда её муж, наконец, отвлекается от оберега, - о том, что она принесла за собой.

Рольф ничего не знает о войне. Он был в Италии, когда кучка детишек спасали магическую Британию от ополоумевшего Волан-де-морта, и поэтому мужчина не знает, через что пришлось пройти его жене. Он не знает, почему у Полумны иногда такой тяжёлый взгляд и почему один день в году она сохраняет полное молчание. Он может только предположить, почему его жена в истерике мечется ночью в кровати и почему разбудить её невероятно трудно.

Иногда Рольфу кажется, что она не хочет просыпаться.

- Знаешь, что вижу я? - Она, конечно, заметила его мысли, а может, ей мозгошмыги принесли… - Я вижу женщину, просящую милостыню, я вижу, что никто к ней не подходит и не подойдёт. От нас она не примет ни кната, ведь это Панси Паркинсон, но тебе, наверное, это имя ничего не говорит. Я вижу страх в глазах вон того мужчины, и как он вздрагивает при любом громком звуке. Я вижу, конечно же, вижу, отчаяние в глазах Джорджа, моего друга-Уизли, когда он видит своё отражение. Ты заметил, что в магазине нет зеркал?.. - она на секунду замолкает, но Рольф всё равно услышал, как дрогнул её прекрасный высокий голос. - А вот болезненного вида мужчина выныривает из Лютого переулка, и он прижимает к себе что-то под чёрной мантией. Наверное, это для его бабушки, которая совсем плоха. И никто ему не помогает, потому что то, что он - Невилл Долгопупс, ничего не меняет. То, что он один из тех, кто спас эту страну, никого не волнует. Ему никто не поможет. Им никто не поможет.

Рольф тяжело вздохнул. Теперь день казался ему не таким прекрасным: солнечные лучи обжигали, лёгкий ветерок превратился в порывистые оплеухи, невыносимо-сладко запахло скошенной травой. Он медленно поднялся со скамьи, стараясь не смотреть на мир глазами своей жены.

Полумна поднялась следом. Легко отряхнув жёлтое платье, она задумчиво погладила запястье своего мужа и прошептала:

- Столько равнодушных людей, и все проходят мимо. Может, мы могли бы им чем-то помочь?..

========== Зелье и тапочки ==========

Ей не особо нравилось Зельеварение - в подвалах было темно и как-то неуютно, хотя и очень интересно. Но, всё-таки, больше было холодно, и даже огонь от костра под котлом не согревал её босые ноги.

Полумна знала, что всю её обувь спрятали её сокурсники, но ничего не говорила - а зачем? Обувь она так не вернёт, только ухудшит ситуацию, а злые-злые дети будут радоваться. Ей, несомненно, было холодно и обидно, но в конце концов вещи вновь оказывались на её никогда не заправленной кровати, пусть иногда они были совершенно непригодны для дальнейшего ношения.

Иногда Полумна ужасно удивлялась тому, насколько жестокими могут быть первокурсники.

Луна отсчитала ровно пятнадцать синих плавничков какой-то рыбки, взвесила их и неожиданно громко чихнула. В классе моментально образовалась гнетущая тишина, все взгляды были направлены на неё. Некоторым её сокурсникам пришлось очень неудобно повернуться, чтобы посмотреть в самый дальний угол, и Полумне было их немного жаль - у них могла заболеть спина. Виновато улыбнувшись, она снова чихнула, и невесомые плавнички разлетелись в разные стороны. Пара из них угодили в котёл, и жидкость угрожающе забурлила.

Улыбка Полумны дрогнула, когда быстро подошедший профессор, небрежно взмахнув палочкой, уничтожил плод её часовой работы. Обидно. И холодно, очень холодно.

- Мисс Лавгуд, десять очков с Равенкло за неподобающее отношение к моему предмету, - Луна чихнула ещё раз и виновато посмотрела на Снейпа, - и ещё минус пятнадцать очков за нахождение в подземельях в неподобающем виде.

Уголки губ девочки медленно опускались, сил не хватало даже на слабую извиняющуюся улыбку. Минус двадцать пять очков только из-за неё. Это ужасно, её одногодки ещё больше будут над ней издеваться. И, кажется, у неё жар, если вдруг так нестерпимо захотелось заплакать, она ведь никогда не плакала, даже когда её любимого кролика разорвала лиса.

Профессор недовольно хмурился, поджимая губы, а весь класс продолжал молчать. Наконец, тихо, но очень уж обреченно вздохнув, Северус Снейп, ужас подземелий, вытащил из своей чёрной мантии небольшой флакончик и протянул его девочке.

- Пейте. На следующей паре я планировал провести опрос, и будет очень жаль, если Вы вдруг попадёте в больничное крыло, - его голос был холодным, как и его любимые катакомбы под Хогвартсом, но Луна послушно приняла из его рук зелье и осушила флакон одним глотком. Перечное зелье немедленно обожгло ей горло, голова прояснилась, хотя из ушей и повалил густой пар.