Половецкая степь

Владения Галицкого княжества спускались на юг по течению реки Серета и его притоков, по Пруту и Днестру до Дуная и побережья Черного моря[363]. К такому заключению приводит ряд данных. Согласно летописи, Владимир Мономах в 1116 г. «посажа посадники по Дунаю»[364]. На «подунайские города» опирается (в середине XII в.) и князь Иван Ростиславич Берладник во время борьбы с князем Владимиром Галицким. В 1159 г., став в «подунайских» городах, Иван Берладник захватил две кубары со многим товаром, «пакостяше галицким рыболовам», и отсюда вместе с половцами двинулся на князя Ярослава Галицкого к городам Кучелмин и Ушица[365]. Еще во второй половине XII в. владения галицкого князя доходили до Дуная, и, по выражению «Слова», Ярослав Осмомысл Галицкий (1152–1187) «подпер горы Угорскыи… затворив ворота Дунаю»[366].

В описке русских городов, составленном не позже конца XIV или начала XV в., Воскресенская летопись[367] указывает по Дунаю города Видицов, Мдин (Медин), Тернов (по ту сторону Дуная), Дрествин (Силистрия). Расположенные в Болгарской земле, эти города, очевидно, упомянуты в связи с временным завоеванием их в X в. Святославом. В списке указываются еще города «но Дунаю»: Дицин (вероятно, он же Детцин, упомянутый Ипатьевской летописью, на пути с устья Днепра из Олешья в Берлад), Килия (развалины ее сохранились близ крепости Старой Килии, на правом берегу южного рукава Килийского Дуная)[368], на устье Дуная — Новое Село, Аколятря, на море — Карна, Каварна (нынешняя Каварна, расположенная на Черном море северо-восточнее Варны). «На сей стране Дуная», т. е. на его левом берегу, список называет города «на устье Днестра над морем Белгород, Черн, Аскый Торг, на Пруте реце Романов Торг, на Молдове Немочь»[369]. Белгород (Аккерман) «Аскый Торг» (село Ясски, выше Аккермана по Днестру), Романов Торг (Роман в Молдавии) и Немечь без особенного труда приурочиваются к современной карте. Что касается Черна, то его надо искать где-то вблизи Белгорода и «Аского Торга», между которыми он упомянут[370]. Перечисленные «по эту сторону Дуная» города, вероятно, летопись и называет «подунайскими».

Ниже их расположена была область Берлад, в состав которой входили Берлад (Бырлат), Текуч и Малый Галич (ныне Галац), но они, по-видимому, не включались в границы Галицкой земли, на что указывают слова Андрея Боголюбского, который, изгоняя князя Давида, сказал: «а ты поди в Берлад, а не велю ти в Русской земле быти»[371]. Берладская земля служила приютом для недовольных пришельцев из Руси. Население ее, по-видимому, уживалось в мире с половцами[372]. Галицким князьям (например, при Ярославе Осмомысле) иногда удавалось подчинить своей власти подунайские города, но власть эта не была здесь прочной. Устойчивую южную окраину Галицкой земли составляли города Ушица, Кучелмин, Онут, Микулин, Коломыя[373].

Юго-западная угорская граница Галицкой Руси точно не установлена, но из описания борьбы галицких князей с королем угорским в середине XII в. ясно, что с этой стороны владения Галицкой Руси доходили до Карпатских гор. Только пройдя «Гору», т. е. Карпаты, король угорский мог взять русский город Санок[374]. В 1152 г. Владимирко Галицкий, «не дадя в свою землю в нити» угорской рати, выступил навстречу врагам и сначала «за твердь ста», но под давлением многочисленных угров вынужден был отступить к Перемышлю[375]. Следовательно, по прямому смыслу приведенного отрывка, горные проходы через Карпаты были защищены «твердью», т. е. русскими укреплениями[376].

Русские города были и в Карпатах, и за Карпатскими горами имелось исконное русское население в так называемой Закарпатской, или Угорской, Руси. Считается вероятным, что русская народность здесь составилась из ветви хорватского племени, быть может, усиленной позднее улучами и тиверцами, оттесненными сюда кочевниками Причерноморья[377]. Существование поселений Руси за Карпатами относят ко времени более раннему, чем появление там угров — мадьяр (в самом конце IX в.). Самое название упомянутого населения «русским» заставляет предполагать[378], что Русская земля, как государство-княжество, сложилось около Киева, невидимому, задолго до конца IX в., и ранние границы первых русских княжеств заходили за Карпаты. Если согласиться с правильностью летописного сообщения (под 996 г.), что Владимир жил «с князи окольными его миром, с Болеславом Лядьскым, и со Стефаном Угрьскым, и с Ондроником Чешскым»[379], то в таком случае русские земли могли граничить с Венгрией и Чехией только за Карпатами.