Половецкий след

Ударить первым! Предупредить готовящийся набег хана Боняка! Это и сделал сейчас Мстислав, еще загодя бросив клич по всей русской земле. Кто-то откликнулся. А кто-то и нет! Князья северных русских земель ни одного ратника не прислали – что им до половцев? Не их проблема – степняки далеко, кому надо – пусть и воюет. А как же единство русской земли, когда один за всех и все за одного? А вот как-то так, как модно говорить у молодежи! Своя рубашка – ближе к телу. Так в Новгороде решили, в Полоцке, в Суздале – князь Юрия – тоже…

Выехав на пологий холм, Михайла еще раз глянул на пылающие красным огнем маки, прищурился от яркого солнца. Невдалеке, за чахлыми кустиками, виднелась массивная каменная баба. Подобные ей истуканы были натыканы по всей Великой степи. Кто их поставил – скифы, сарматы, гунны? Бог весть, никто уже этого не знает, от неведомого степного народа не осталось преданий седой старины.

– Разрешите доложить, господин сотник? – Осадив коня, вытянулся в седле юный десятник Велимудр, одетый не к бою, а по-походному – без кольчуги и шлема, но с мечом на поясе и с арбалетом за спиной. Шапку сей деятель, видимо, где-то потерял на скаку, а, скорее, вообще не надевал – к чему? Имея такие рыжие кудри… Вон сияют – не хуже, чем маки!

– Слушаю, – сотник сдержал улыбку. Дело-то было серьезное – разведка. Не так просто по степи Младшая стража шаталась – лазутчика выискивали, языка… Взять бы!

– К югу, верстах в пяти, трава примята. Широкая такая колея! – выплюнув изо рта травинку – видно, жевал, пижон! – деловито доложил Велька.

Молодец! Повзрослел парень и ведет себя, как и полагается десятнику, – ответственно и важно. Всем хорош… только вот, видно, что юн, очень юн, даже слишком! Над верхней губой еще и пушок-то едва заметен, ямочки на щеках играют… Ему бы шорты да галстук пионерский – и в лагерь, а не это вот все!

Все в ватаге юны… Да и сам-то Михайла… Откуда в Младшей страже иные? На то она и младшая. В походах мужали отроки… Возмужают и эти. Кто выживет. Увы, не все…

Сотник слушал, не перебивая – давно вытравил в себе эту нехорошую привычку всех подгонять.

– Мыслю так – половецкие кибитки проехали… Две или даже три… – все в том же деловом тоне продолжал Велька.

Миша одобрительно кивнул: половецкие кибитки он видел, приходилось уже – сталкивался. Широкие – с междугородний автобус – да и длиной, пожалуй, не меньше. Некоторые – на четырех осях, а иные – и на шести. Этакие скрипучие «неопланы», половцы никогда свои колеса не смазывали – так и скрипели по всей степи! Михайла даже подозревал, что специально, чтоб у каждого рода – вежи – свой звук был! Ну, это конечно, преувеличение…

– Трава пожухла – дня два, как проехали… Да! – вдруг улыбнулся рыжий. – Кизяк не подобрали!

Значит, недалеко где-то кочуют, где-то рядом их вежи и воины – языки! Будем искать.

– Осторожней, – прощаясь с десятником, напутствовал Михаил. – На сторожевой отряд не нарвитесь.

– Ага!

Поворотив коня, Велька ловко огрел его плетью и унесся в степь, прямо на глазах растаял, растворился в синей дымке пряных пахучих трав.

Молодец! Важная весть – вот и явился доложить лично. Что вполне оправданно – народ-то в его десятке совсем еще мал. Хотя второгодки, уже много чего умеют… Но степи еще не знают – непривычны.

– Лана!

Половчанку сотник ныне использовал для связи.

Девчонка тут же откликнулась, взметнулась в седло, прискакала… Улыбка до ушей, волосы золотом, венок из ромашек – и эта туда же, в детство! Эх, ребята, девчонки… вам бы точно – в пионерские лагеря! Да только вот век на дворе такой – взрослеют рано.

– Лети, милая, к Ермилу. Передай, в пяти верстах от каменной бабы – следы кибиток. Пусть будет осторожней! Ну и если повезет…

– Да, господин сотник. Я поняла.

Так, в венке, и поскакала. Даже не поскакала – понеслась, словно пушенная стрела! Ну до чего же быстро и ловко… Так половчанка же! Правда, сильно обиженная на своих… и на жизнь.

Хотя… если все здесь на жизнь обижаться будут – так обиженными и помрут!

Покачав головой, сотник посмотрел вдаль, силясь узреть в голубоватом степном мареве силуэты кибиток и всадников… Нет, ничего. Лишь воздух дрожал…

Ночи еще стояли холодные, но днем было тепло, словно летом, и вся степь цвела! Лишь издалека ее дрожащее марево казалось каким-то однотонно голубоватым, если же придержать коня или – еще лучше – спешиться, да распахнуть глаза… Просто с ума можно сойти, как некоторые на выставках импрессионистов! Вот они – красные маки Клода Моне, а вот рядом – сиреневая полоса колокольчиков, чуть дальше – ярко-синие васильки, желто-белые ромашки, россыпь трехцветных луговых фиалок, розовый яркий клевер… Все это как-то вместе вдруг расцвело, и быстро – еще недели назад не было ничего такого, и вот…

Красота просто неописуемая! Красотища!