Половина любви

В рюмочной было сумеречно и шумно. Густой табачный дым наполнял все пространство маленького подвальчика, едва освещенного лампочками над стойкой бара. Игорь примостился у заставленного грязной посудой столика в углу. Потом спохватился, что здесь самообслуживание, "и подошел к бару. Снова вернулся за столик, держа в руках маленький графинчик с коньяком и рюмку.

В этот момент его и заметил бездомный Николай, завсегдатай этого заведения. Николай уже сообразил, что в «Игреке» перемены. Днем он принес в издательство выручку за проданные календари, удержав положенную ему сумму. Но когда хотел получить новую партию товара, Алексей злобно вытолкнул его:

— Пошел вон, прихлебатель. Теперь для тебя лафа кончилась. Больше твой Игорь Дмитриевич здесь не хозяйничает. А я благотворительностью не собираюсь заниматься.

Николай по своему опыту знал, что в таких случаях лучше не возникать. Лучше от греха поскорее убраться.

Он взял свой стакан, наполовину наполненный красным дешевым вином, и подсел к Игорю:

— Не помешаю, шеф?

Игорь очнулся от своих мыслей и взглянул на подсевшего к нему оборванца. Увидев знакомое лицо, он обрадовался:

— Привет, Коля, присоединяйся. Коньячку не желаешь?

— Не откажусь. — Николай, вытирая рукавом стол, сдвинул грязную посуду на край и подставил Игорю свой стакан:

— Лей сюда, Дмитрич.

— Ерша не боишься? — усмехнулся Игорь, заметив, что стакан чем-то заполнен.

— Мы люди привычные, — бодро отозвался Николай и с чувством чокнулся своим стаканом о рюмку Игоря:

— С победой тебя, Дмитрич!

— Ты о чем? — не понял Игорь и зло прищурил глаза. Уж не смеется ли над ним этот пьянчуга.

Николай съежился, скосил глаза в сторону.

— Ну, я думал, вы на повышение пошли или в депутаты двинулись. Мне Леха-то сказал, что в фирме новая власть. Он и попер меня вон.

Игорь расслабился и с грустью взглянул на Николая:

— Эх, Коля, Коля, плохи наши дела. Я теперь ни тебе, ни себе помочь не в силах. Алексей и меня попер.

— Как так? — спросил Николай и отхлебнул из стакана.

Игорь тоже опрокинул рюмку, вновь наполнил ее. И стал объяснять Николаю, что произошло в фирме, по возможности доступным тому языком.

До Николая наконец дошло, что у бывшего шефа дело — дрянь.

— Да ты не кисни, друган. — Выпитая смесь наполнила Николая оптимизмом, и он готов был щедро поделиться им с Игорем. — Перемелется, мука будет. Смотри, вот я…

И он начал рассказывать какую-то длинную, бессвязную историю. Игорь слушал вполуха. Ему казалось, что хмель не забирает его. В монотонном гудении рюмочной тонули слова Николая.

— Хорошо бы добавить, — услышал вдруг Игорь собственный голос.

Он полез было в карман куртки за бумажником. Но кожаная куртка почему-то висела на спинке соседнего, пустого стула, рукава ее болтались по полу. Игорь наклонился, пытаясь найти карман.

Однако от его неловкого движения стул с курткой упал на пол, грохнув металлическими ножками о кафельный пол.

На шум тотчас явился официант-вышибала:

— Вам, козлы, хватит, отправляйтесь-ка на свежий воздух проветриться!

Вышибала взял Николая за грязный ворот свитера и приподнял его.

Игорь суетливо встал на колени рядом с упавшей на пол курткой и добрался, наконец, до злополучного кармана. Непослушными руками он вытащил из бумажника крупную купюру и сунул ее официанту. В глазах последнего вспыхнул азартный свет. Он быстро спрятал бумажку в карман форменной белой куртки и помог Игорю подняться.

Затем, смягчая голос, вкрадчиво произнес:

— Все в порядке, господин. Поскользнулись, с кем не бывает.

Николай, втянувший было голову в плечи под тяжелой рукой официанта, вновь приосанился. Он взял бумажник из рук Игоря, вынул еще один банкнот и широким, купеческим жестом протянул ее официанту:

— Триста беленькой!

Официант вопросительно взглянул на Игоря. Его собутыльник доверия не вызывал.

— Изволите принести?

— Тебе же, маэстро, ясно сказали. Верно, Коля?

Игорь обнял Николая, как бы беря его под свою защиту.

Официант удалился и скоро принес гостям графинчик с водкой. Хотя в забегаловке напитки продавались у стойки, важного гостя не грех и обслужить.

Горестная пирушка продолжалась, выпадая из времени и пространства.

* * *

Игорь проснулся оттого, что в бок ему что-то вдавилось. Вначале из-за темноты он ничего не смог разглядеть. Потом глаза привыкли. Откуда-то сверху, из маленькой, в кирпич, выемки в стене струилась серая полоска дневного света. Теперь он увидел, что лежит на старом кожаном диване, с продранной обивкой и выпирающими пружинами.

Диван почему-то казался знакомым. Уж не тот ли мастодонт, что когда-то стоял в его старом, до ремонта, офисе? Над Игорем нависали укутанные асбестом трубы, тянулись какие-то кабели. Игорь понял, что лежит в каком-то подвале. Тут же из темной дыры в стене выскочила мышь, побежала по трубе и замерла у спинки дивана, будто раздумывая, бежать ли ей дальше или отдохнуть рядом с Игорем. Игорь щелкнул языком и тряхнул головой, чтобы прогнать мышь, и тотчас застонал от боли.