Половина желтого солнца

Кайнене фыркнула:

– Строить социализм с игбо – гиблое дело. Здесь одно из самых любимых имен для девочек – Огбеньелу, а что оно значит? «Не отдадим замуж за бедняка». Ставить такую печать на ребенке с рождения – капитализм во всей красе.

Ричард расхохотался, и особенно его позабавило, что сама Кайнене даже не улыбнулась, невозмутимо причесываясь. Ричард представил, как будет смеяться с ней вместе еще много-много раз. Он часто ловил себя на том, что не успело кончиться настоящее, а он уже мечтает о будущем.

Ричард встал с постели и, поймав на себе взгляд Кайнене, застыдился своей наготы: вдруг за ее бесстрастным лицом прячется брезгливость?

– Я расстался со Сьюзен, – выпалил он. – Живу в гостинице «Принсвилл» в Икедже. До отъезда в Нсукку заберу у нее вещи.

Во взгляде Кайнене он прочитал удивление и что-то еще, не совсем понятное. Раздумье, быть может?

– У нас с ней не было будущего, – продолжал Ричард. Нельзя, чтобы Кайнене догадалась, что причина в ней. Еще не время.

– Тебе понадобится слуга, – сказала Кайнене.

– Что?

– Слуга в Нсукке. Стирать белье, прибирать дом.

Ричарда смутил столь неожиданный переход.

– Зачем? Я и сам управлюсь, давно живу один.

Кайнене вроде и не слышала.

– Попрошу Оланну подыскать кого-нибудь. – Она достала из портсигара сигарету, но зажигать не стала. Отложив ее на ночной столик, подошла к Ричарду и обняла его. Ричард от неожиданности даже не ответил на объятие. Кайнене никогда не обнимала его так крепко, разве что в постели. Сама Кайнене тоже как будто растерялась – сразу отстранилась и закурила. Потом Ричард часто вспоминал ее порыв, и его не покидало чувство, будто в тот миг рушилась стена.

Спустя неделю Ричард уехал в Нсукку. Он вел машину не спеша, то и дело съезжал с дороги, чтобы свериться с картой, которую нарисовала для него Кайнене. Переехав через Нигер, решил завернуть в Игбо-Укву. Очутившись на земле игбо, он хотел взглянуть на место, где нашли оплетенный сосуд. Тут и там попадались цементные дома; они выглядели чужеродно среди живописных глинобитных хижин, теснившихся по обе стороны немощеных улочек, таких узеньких, что Ричарду пришлось оставить машину на краю поселка и последовать за пареньком в шортах цвета хаки, видимо привыкшим водить туристов. Звали его Эмека Анози. На раскопках он был подсобным рабочим. Он показал Ричарду прямоугольные канавы на месте раскопок, лопаты, поддоны, в которых чистили бронзу.

– Хотите поговорить с моим отцом, нашим старейшиной? Я буду переводить, – вызвался Эмека.

– Спасибо. – Ричарда слегка ошеломил и теплый прием, и соседи, которые подходили и говорили: «Здравствуйте. Nno, добро пожаловать», – хотя он и явился без приглашения.

Анози-старший был в засаленном покрывале, завязанном узлом на шее сзади. Он провел Ричарда с Эмекой в свою полутемную, пропахшую плесенью хижину. Хоть Ричард и знал историю находок, но все равно задал вопрос. Анози-старший вдохнул щепотку табаку и начал рассказ. Лет двадцать назад его брат рыл колодец и наткнулся на что-то металлическое – оказалось, сосуд. Там же он нашел еще несколько, выкопал, отмыл и созвал соседей посмотреть. Сосуды были тонкой работы, выглядели так, будто их сплели из металлических нитей, и всем в них чудилось что-то смутно знакомое, но никто не мог припомнить, где такие делают. Вскоре слух о находках докатился до окружного комиссара в Энугу, и тот велел отвезти их в Лагос, в Департамент древностей. После этого о сосудах долго молчали, его брат дорыл колодец, и жизнь пошла своим чередом. А несколько лет назад приехал белый из Ибадана и начал раскопки. Сперва долго тянулись переговоры – из-за хлева с козами и стены дома, которые надо было снести, – но работа пошла хорошо. Уже настал сезон харматана[39], боялись ураганов, и ямы прикрыли брезентом, натянутым на бамбуковые шесты. Нашли немало чудесных вещиц: сосуды, раковины, украшения, фигурки змей, горшки.

– И еще нашли захоронение? – вставил Ричард.

– Да.

– Как по-вашему, оно принадлежало царю?

Анози-старший одарил Ричарда долгим горестным взглядом и запричитал. Эмека засмеялся:

– Отец думал, вы из тех белых, которые знают, что к чему. Народу игбо цари неведомы, у нас жрецы и старейшины. Захоронение, должно быть, принадлежало жрецу. Но жрецы не угнетают людей, как цари. А сейчас белые поставили над нами назначенных вождей, и эти глупцы величают себя царями.

Ричард извинился. На самом деле он знал, что игбо многие тысячи лет жили республиканским строем, но в одной из статей о находках в Игбо-Укву прочитал, что у игбо, возможно, все-таки были цари, только их низложили. Если на то пошло, игбо низложили даже богов, ставших бесполезными. Ричард посидел немного, пытаясь представить жизнь народа, что смог во времена Альфреда Великого создать изделия подобной красоты и сложности. Вот бы написать об этом, создать что-то свое… Например, фантастический роман, где главный герой-археолог ведет раскопки и в конце концов переносится в прекрасное прошлое.

Поблагодарив Анози-старшего, Ричард собрался уходить. Анози-старший что-то добавил, а Эмека перевел: