Половина желтого солнца

Одинчезо сорвал большой лист кокоямса и дал ей вместо зонта. Но Оланна не прикрылась им, когда бежала к машине. Она подставила дождю голову, лицо. Как быстро закончилась сходка, как мало понадобилось времени, чтобы подтвердить смерть четверых ее родственников… Она дала оставшимся в живых право скорбеть, носить траур, принимать соболезнования. Дала им право, оплакав родных, жить дальше, считая Аризе с родителями и мужем навеки ушедшими… Свинцовой тяжестью легли на нее похороны, основанные лишь на ее словах. Оланна уже сомневалась, не ошиблась ли она, не привиделась ли ей груда трупов в пыли – столько трупов, что при одном воспоминании делалось солоно во рту.

Она открыла дверь, Угву с Малышкой бросились в машину, а Оланна застыла неподвижно. Угву смотрел на нее сочувственно, а Малышка клевала носом – того и гляди уснет.

– Хотите воды? – предложил Угву.

Оланна помотала головой. Угву и сам знал, что вода ей не нужна. Он хотел вывести Оланну из забытья, чтобы она скорей завела машину и довезла их до Аббы.

18

Угву первым увидел вереницу людей вдоль грунтовой дороги, которая тянулась через всю Аббу. Они шли с козами на веревках, с коробками и мешками ямса на голове, с курами и свернутыми циновками под мышкой, с керосиновыми лампами в руках. Дети несли тазы или вели младших детей. Угву смотрел, как они проходили мимо, одни молча, другие переговариваясь; многие не знали, куда идут.

Хозяин в тот вечер вернулся с собрания раньше обычного.

– Завтра мы уезжаем в Умуахию, – сказал он. – Нам так или иначе нужно туда попасть, просто поедем на неделю-две раньше. – Говорил он сбивчиво, устремив взгляд в одну точку. То ли не желал признавать, что его родной городок вот-вот будет взят, то ли оттого, что Оланна с ним не разговаривала.

Угву не знал, что произошло между ними, но случилось это после собрания на площади. Оланна вернулась домой в странном молчании. Она говорила неохотно, не улыбалась, переложила на Угву кухню и заботы о Малышке, а сама целые дни просиживала на веранде, на деревянном стуле с наклонной спинкой. Однажды она подошла к гуаве и стала гладить ее ствол, и Угву твердо пообещал себе, что через минуту ее уведет, пока соседи не решили, что она повредилась в уме. Но у дерева Оланна долго не задержалась. Молча повернула к дому и опять уселась на веранде.

Сейчас она была по-прежнему тиха и молчалива.

– Угву, собери, пожалуйста, на завтра еду и одежду.

– Да, мэм.

Угву управился быстро – не так уж много было у них вещей. На другое утро Угву отнес вещи в машину и обошел дом, проверяя, не забыл ли чего. Оланна уже уложила альбомы и искупала Малышку. Они ждали возле машины, пока Хозяин проверял масло и воду. По дороге двигался нескончаемый поток людей.

Скрипнула деревянная калитка в глинобитной стене позади дома, и вошел Аньеквена, двоюродный брат Хозяина. Угву не нравилась его вечная кривая ухмылка. И вдобавок он являлся точно к обеду, а когда Оланна приглашала его «поднести руку к губам» вместе с ними – то есть разделить трапезу, – всякий раз фальшиво ахал. В тот день он явился мрачный. Следом появилась мать Хозяина.

– Мы готовы, Оденигбо, а твоя матушка отказалась собираться, – пробурчал Аньеквена.

Хозяин закрыл капот.

– Мама, ты же согласилась ехать в Уке.

– Ekwuzikwananu nofu, перестань! Ты сказал, что мне надо бежать в Уке. Но разве я согласилась? Разве я сказала «да»?

– Тогда едем с нами в Умуахию, – предложил Хозяин.

Матушка оглядела машину, доверху набитую вещами.

– Зачем? Куда вы бежите? Разве вы слышите выстрелы?

– Люди бегут из Абаганы и Укпо, значит, солдаты-хауса уже на подходе и со дня на день вступят в Аббу.

– Разве ты не слышал, как наш дибиа сказал, что Абба никогда не покорялась врагу? Для чего мне бежать из родного дома? Alu melu, позор! Знаешь, что твой отец нас сейчас проклинает?

– Мама, нельзя здесь оставаться. Из Аббы все уедут.

Матушка только прищурилась, будто высматривая на дереве кола спелый плод.

Оланна открыла дверь машины и велела Малышке садиться сзади.

– Плохие новости. Солдаты-хауса близко, – сказал Аньеквена. – Я еду в Уке. Дайте нам знать, когда доберетесь до Умуахии. – Он повернулся и зашагал прочь.

– Мама! – крикнул Хозяин. – Скорей неси вещи!

Мать Хозяина не спускала глаз с дерева кола.

– Я остаюсь приглядывать за домом. Сейчас вы удираете, но вернетесь. Я буду ждать.

– Чем кричать, поговорил бы лучше с ней спокойно, – сказала Оланна по-английски сухо, отрывисто. Так она говорила с Хозяином лишь накануне рождения Малышки.

Мать Хозяина косилась на них с подозрением, наверняка думала, что Оланна сказала про нее по-английски какую-нибудь гадость.

– Мама, поехали, – попросил Хозяин. – Пожалуйста! Едем с нами.

– Дай мне ключ от своего дома. Вдруг мне там что-то понадобится?

Хозяин протянул связку ключей и повторил свою просьбу, но мать лишь молча привязала ключи к поясу.